Избранное в 2 томах. Том 2 - [63]

Три разведчика терпеливо ждали, пока патруль пройдет.

Патрульные дошли до здания пароходства, миновали его, постояли на углу. Слышно было, как к ним подошел еще кто-то, очевидно встречные патрульные, донесся невнятный разговор, мелькнул огонек — наверное, закуривают. И опять послышались приближающиеся глуховатые на присыпанном снегом асфальте шаги — патруль возвращался.

Два салашиста снова прошли мимо темного подъезда, где затаились разведчики.

Как только шаги патрульных затихли, Калганов, Глоба и Чхеидзе быстро перебежали к зданию управления и юркнули в пролом.

Непроглядная тьма стояла внутри здания. Но пользоваться фонариком Калганов сразу не рискнул: могут заметить снаружи. Шел на ощупь, припоминая, что рассказал чиновник о расположении коридоров и комнат. Поднялись по лестнице на второй этаж. В конце коридора в темноте нащупали обитую мягкой кожей дверь. Это про нее чиновник сказал, что она ведет в секретное отделение. Нашарив запор, дверь без особого труда открыли отмычкой. Вошли. Осторожно посветили фонариком. Небольшая комната. Посередине — квадратный полированный стол, по стенам — большие фотографии под стеклом: пароходы, виды Дуная. Посреди внутренней стены — черная железная дверь. За нею-то и должно быть секретное отделение.

Железная дверь, как и предполагали, оказалась запертой. Как открыть ее? Проще всего подорвать, для того и взяты толовые шашки. Но воспользоваться ими можно только в том случае, если звук их взрыва затеряется в гуле артиллерийской стрельбы. Иначе взрыв неизбежно привлечет внимание патрульных, поднимется тревога.

Как на грех, в этот ночной час орудия замолкли. А весь расчет разведчиков был на то, чтобы подорвать двери и сейф под артиллерийский «шумок».

Решили попытаться вскрыть дверь без шума.

Поручив Чхеидзе наблюдать за улицей из окна, Калганов с Глобой начали взламывать дверь.

Они долго возились над запором, пытаясь потихоньку выворотить его заранее припасенным ломиком. Но запор оказался очень прочным. Час шел за часом, а дело не двигалось. Калганов и Глоба в темноте искровянили пальцы о неподатливый металл, но запор оставался на месте.

Ночь уже шла к концу. Скоро начнет светать, и тогда выбраться, не обратив на себя внимание патрульных, будет еще труднее…

Убедившись, что взломать дверь, несмотря на все усилия, не удастся, Калганов скрепя сердце дал приказ уходить. Когда выбрались из здания пароходства, Калганов оставил поблизости, в пустом доме, Глобу и Чхеидзе, с тем чтобы они в течение дня до его возвращения наблюдали, не произойдет ли перемен в патрулировании, не возникнет ли какая-нибудь новая опасность.

До рассвета оставалось совсем немного, когда Калганов встретился, как было условлено, в руинах разбомбленного дома с Максименко и другими разведчиками. Их тоже постигла неудача: близко к мосту Эржебет подойти не смогли — противник чрезвычайно бдителен в часы ночного затишья.

— Ну что ж, — сказал Калганов, выслушав Максименко, — не сумели ночью, придется днем. Поведу я.

Уже рассвело, когда разведчики, изрядно попетляв по дворам и переулкам, обходя позиции гитлеровцев, все же сумели пробраться близко к мосту, на набережную. Спрятавшись среди покрытых снегом камней, там, где набережная была разрушена бомбами, они в течение нескольких часов вели наблюдение, и Калганов нанес на карту все обнаруженные предмостные позиции врага, отметил, где стоят батареи, прикрывающие подступы к мосту.

Основные данные были собраны. Но разведчики не привыкли ограничиваться минимумом достигнутого. Они остались близ моста, чтобы еще понаблюдать, какие силы и средства перебрасывает по нему противник в Пешт из Буды. Договорившись с Максименко о встрече на условленном месте, Калганов, как только начало темнеть, поспешил обратно к управлению пароходства.

Чхеидзе и Глобу он нашел там, где и оставил. Они сообщили, что возле управления ничего не изменилось, патрулирование ведется в прежнем порядке.

Выждав, пока совсем стемнело, Калганов, Чхеидзе и Глоба, улучив минуту, когда патруль отошел, проникли в здание управления тем же путем, что и в прошлую ночь, через пролом на углу. Калганов надеялся, что на этот раз взрывчатку удастся использовать: наши батареи бьют по позициям врага в Пеште где-то не очень далеко, временами слышатся разрывы снарядов.

Оставив Глобу и Чхеидзе внизу у пролома, чтобы они вовремя могли предупредить об опасности, Калганов поднялся на второй этаж к железной двери. Он решил сам подорвать ее. Подрывному делу Калганов обучался еще осенью сорок первого года, когда готовился действовать под Москвой, во вражеском тылу.

Подвесив к дверному запору толовую шашку и запалив шнур, Калганов быстро спустился к матросам.

Гулко бухнуло наверху. Но, как назло, во время взрыва не раздалось ни пушечного выстрела, ни разрыва снаряда.

Как и опасался Калганов, взрыв привлек внимание патрульных, которые находились в эту минуту, видимо, поблизости. Матросы, затаившиеся вблизи пролома, слышали, как двое патрульных подбежали, остановились неподалеку, помолчали, очевидно прислушиваясь, потом встревоженно заговорили…

«Сунутся — придется обезвредить», — обеспокоенно подумал Калганов, хотя сталкиваться с противником сейчас никак не входило в его расчеты.