Избранное в 2 томах. Том 2 - [59]

Уже почти выйдя к берегу, разведчики увидели белое двухэтажное здание с множеством балкончиков по фасаду, окруженное аккуратно подстриженными деревьями и кустарниками.

— Стойте! — шепнул товарищам Чхеидзе.

— Что? — спросил Глоба.

— Кажется, в доме кто-то есть. Я слышал голоса.

— Какие голоса? — Глоба посмотрел в сторону здания. — А ну, послушаем…

Разведчики постояли, прислушиваясь.

— Никаких голосов! — сказал Глоба.

— Но я слышал: вроде вскрикнули, — стоял на своем Чхеидзе. — Немцы в здании!

— Едва ли, — с сомнением покачал головой Глоба. — Что им там мерзнуть? Видишь, Алексей, все окошки повыбиты.

— А все-таки надо посмотреть! — не отступал Чхеидзе.

— Ну что ж, посмотрим, — согласился Глоба.

— На всякий случай, я один схожу, — сказал Чхеидзе, — а вы меня здесь подождите.

Жоржевич и Глоба присели под могучим старым дубом, за черными припорошенными снегом ветвями которого шагах в двадцати белело здание. В стене, обращенной к разведчикам, виднелась широкая дверь, когда-то вся, сверху донизу, застекленная. К крыльцу, на которое выходила дверь, не вело никаких следов, снег перед ним был не тронут.

Глоба и Жоржевич следили, как Чхеидзе прокрался вдоль насаждений, окаймлявших здание, несколько секунд, присев, оглядывался, а затем быстро перебежал небольшое открытое пространство, отделявшее его от крыльца. Вот он взбежал на крыльцо и через раму лишенной стекол двери проскользнул внутрь.

…Едва Чхеидзе вошел в здание, как сразу же насторожился: ему показалось, что вблизи и в самом деле слышны какие-то невнятные голоса. С автоматом на изготовку он прижался к стене и осмотрелся. Полутемный вестибюль, битое стекло на присыпанном снегом полу, кресло, валяющееся вверх ножками, двери направо и налево, лестница, ведущая наверх, — похоже, здесь что-то вроде гостиницы… По всему видно, в здании давно никого не было, пожалуй, с самого начала боев. Но голоса, голоса? Чхеидзе прислушался еще: кажется, довольно веселые крики, смех. Кто это веселится и по какому поводу? Здесь, в промерзшем здании, в окнах которого не осталось, наверное, ни одного стекла?

Прислушиваясь к голосам, доносившимся сверху, Чхеидзе стал подниматься по лестнице на второй этаж. Голоса слышались все отчетливее. Но только доносились они не сверху, как показалось ему вначале, а снизу. Что бы это могло значить?

С верхней ступени лестницы, где он остановился, Чхеидзе увидел, что весь второй этаж представляет собой большую квадратную, обращенную внутрь, крытую галерею. Вдоль всей галереи видны многочисленные двери, ведущие, очевидно, в номера. С внутренней стороны галерея ограждена перилами, и над тем пространством, которое замыкают они, крыши нет, вверху сереет зимнее небо. На галерее не видно никого… Чхеидзе, согнувшись, приблизился к перилам и глянул вниз.

Там, в прямоугольнике, образуемом внутренними стенами здания, легким паром дымился под открытым небом большой облицованный светлым камнем бассейн. В его зеленоватой воде беззаботно плескались обнаженные люди. Посредине двое плыли наперегонки, размахивая руками. А сидящие по краям бассейна, кто совсем голый, кто полуодетый, кто в обмундировании столь знакомого и столь ненавистного грязно-зеленого цвета, криками подзадоривали плывущих.

И конечно, никто из гитлеровцев не подозревал, что за ними сверху, с галереи, следят внимательные глаза советского разведчика. Им и в голову не могло прийти такое. Ведь они находились в своем, хотя и самом ближнем, но все же тылу.

Прижавшись к перилам, Чхеидзе довольно долго рассматривал купающихся гитлеровцев. Злость на них все более разбирала его: «Мы тут по снегу ползаем, а они соревнования по плаванию устраивают! Расположились, как на курорте!»

Алексею очень хотелось дать очередь из автомата или бросить гранату в середину бассейна, но он сдержался. Разведчику не положено открывать огня, если его к тому не вынудил противник.

Чхеидзе вернулся к ожидавшим его товарищам.

— Пойдемте-ка посмотрим! — выслушав рассказ Чхеидзе, решил Глоба. — А вдруг и «языка» прихватить сумеем?

Чхеидзе привел товарищей на галерею тем путем, которым шел сам. Засев в укромном месте за перилами галереи, все трое внимательно осмотрели бассейн, шепотом посовещались. О том, чтобы попытаться взять «языка», не могло быть и речи: гитлеровцев — человек сорок, все они в куче, ни один из них не отходит в сторону.

— Идем обратно! — шепотом сказал Глоба.

Но Чхеидзе все же не утерпел, попросил:

— Дай я их гранатой пугану!

Глоба возразил:

— Не имеем права рисковать!

— Да какой риск? — Оглянувшись, Чхеидзе показал на лестницу, по которой они поднялись: — Как брошу — сразу по ней вниз и в кусты. Фрицы-то не этим ходом пользуются.

— Даже надо так! — неожиданно поддержал Алексея Жоржевич. — Подымется у немцев в тылу переполох, они — все внимание на это, от наблюдения отвлекутся, а мы тем временем — по льду.

— Ну что ж, дельно! — согласился Глоба. — Давай, Леша! А мы еще из автоматов подбавим.

Вытащив из кармана бушлата гранату и широко размахнувшись, Чхеидзе бросил ее через перила галереи в бассейн. Граната еще летела, а разведчики, просунув автоматы между балясинами балкона, уже открыли огонь.