Тогда я сказал:
— Ни нашего руководителя, ни нашей группы нет…
Ольга с ужасом смотрела на меня.
— Позавчера эсэсовцы окружили нашу группу в лесу, и… спасся только Инженер. У нас нет связи с Большой землей, нет указаний от штаба, ничего нет…
Ольга стояла окаменелая.
— Все погибло! — сказал я.
Ольга опустила глаза, — веки у нее стали синими, прозрачными. Она едва дышала.
Мы долго стояли, вконец пришибленные.
— А у группы, — едва слышно спросила наконец Ольга, — было конкретное задание?
— Да, мы получили конкретное задание.
— И вас осталось только двое?
— Только двое…
— Все погибло, все погибло, — прошептала Ольга, — все погибло… надо все начинать сызнова.
Она повторила слова, сказанные Инженером.
Иных слов для нас и не было.
— Пойдем… — сказал я.
Мы пошли вперед, не глядя друг на друга, только Ольга положила мне руку на плечо, и мы так и шли — я немного впереди, Ольга немного позади, и рука ее — на моем плече. Когда я оглядывался, я видел ее бледное, сосредоточенное лицо, только брови дергались у нее у переносья.
Вдруг Ольга нажала на мое плечо и остановила меня. Мы были уже недалеко от Павловского парка.
— В чем дело?
Ольга в испуге смотрела на меня.
— Послушай! А этот Инженер? Ты ему вполне доверяешь?
Она глубоко вздохнула, точно захлебываясь от рыданий.
— Понимаешь, мне вдруг пришло в голову: как же так, все погибли, а он спасся? Может… — Она оборвала речь и умолкла, с ужасом прислушиваясь к своим мыслям.
— Что ты! — сказал я. — Я его знаю в бою. Понимаешь? Я знаю его в бою!
Ольга опять глубоко вздохнула, но на этот раз с облегчением.
— Прости! Я, вероятно, не имела права задавать такой вопрос. Но такое время и такая обстановка. Мы не имеем права слепо верить. Мы стоим не на жизнь, а на смерть. Значит, ты веришь ему?
Тогда я сказал:
— Ольга! Из вас троих — ты, библиотекарша, Миколайчик — ты тоже осталась одна.
Никогда в жизни я никому еще не говорил более жестоких слов.
— Прости, — сказал я, — я не хотел тебе этого говорить…
Ольга тихо кивнула головой.
— И ты не знаешь меня в бою…
Она опустила голову, и мы некоторое время постояли так, пришибленные и потрясенные.
Потом мы пошли дальше. Сосны парка были уже близко. Навстречу нам лился аромат хвои, разогретой теплым полуденным осенним солнцем.
Инженер сидел сгорбившись на поваленном дереве и покачивал ногами, как на мостках над водой. Он смотрел в землю и в задумчивости чертил палочкой на песке.
Ветка треснула у нас под ногами, и он тотчас поднял голову.
Ольга шла позади, он не заметил ее, но увидел, что я иду не один. Он перестал болтать ногами.
Я поднял руку и помахал ему. Я был рад, что опять вижу его, потому что не был уверен, что найду его здесь. Его могли схватить, пока он ходил на поиски съестного.
Инженер тоже помахал мне и улыбнулся. В его улыбке было все — и радость, что я пришел, и печаль, что нас только двое, и сознание неизбежности, — что ж поделаешь, раз уж так случилось? Губы его улыбались, но глаза по-прежнему были ввалившиеся и смотрели внутрь. Однако он побрился.
Вдруг улыбка сбежала с лица Инженера. Он разогнулся, выпрямился, ветка выпала у него из руки, — он замер как пригвожденный. Потом он медленно стал сползать с поваленного дерева, коснулся ногами земли и оцепенел. Глаза у него выкатились, — в них застыли удивление, и страх, и еще что-то непонятное мне, — глаза его смотрели мимо меня, через мое плечо. Я почувствовал, что Ольга остановилась.
Я оглянулся.
Ольга стояла позади в двух шагах от меня. Краска сбежала у нее с лица, черты его были неподвижны, руки беспомощно повисли, глаза впились в одну точку. Она смотрела на Инженера. Потом кончиком языка она с трудом провела по губам.
— Ольга! — сказал Инженер сдавленным голосом. — Это вы…
Ольга еще раз провела языком по губам.
Я понял. Инженер был отчим Ольги, муж ее матери, отец ее детей.
— Василий Яковлевич… — прошептала Ольга.
Инженер сорвался с места, бросился вперед, чтобы обнять Ольгу, но, не решившись, остановился перед нею в растерянности. Он с мольбою смотрел на Ольгу.
— Это вы… — повторил он, — Ольга…
Потом он схватил руку Ольги. Вяло, неподвижно лежала рука Ольги в его ладони.
— Как мама? Дети? — хрипло прошептал Инженер.
Мне надо было уйти, но я не мог этого сделать.
Ольга прерывисто дышала, у нее не было сил заговорить. Да и что она могла ответить на этот вопрос? Мать умерла.
— Одно слово! — простонал Инженер. — Они живы? Погибли?..
— Мама умерла… — ответила Ольга.
Инженер покачнулся. Ольга протянула руку и поддержала его.
— Дети?
— Дети со мной, — сказала Ольга.
Инженер поник. Он смотрел на Ольгу невидящим взором.
— Маму убили?
— Она умерла от рака… и голода…
Стон вырвался из груди Инженера. Но, совладав с собою, Инженер сразу подавил его.
Он подошел к поваленному дереву и сел.
— Простите, — сказал он мне, — это дочь моей жены…
Мы молчали. Вершины сосен шумели у нас над головами. Жаркий, напоенный ароматом хвои воздух окутывал нас.
— Вы расскажете мне… потом… об ее последних минутах?
Ольга кивнула.
— Вы спасли моих детей, и они с вами, живы…
Ольга кивнула.
— Вы… — начал было Инженер, но смолк. Столько вопросов надо было ему задать Ольге, но сейчас ему нечего было сказать.
