Избранное. Том второй - [55]
- Крой, Шурёна! – кричал Евтропий. – Ох ты, боже мой! Лихо!
Втеревшись в круг, оттёр плясавшего с Шурой рослого парня.
- Ну-ка, посторонись!
- Давай, дядя! Тряхни потрохами!
- Эх, сыпь, полька, сыпь, полевая!
- Присушила ты меня, шмара дорогая! – неизвестно кому признался Евтропий. Ему незамедлительно озорной припевкой ответила Шура.
Им не верили: не Шура присушила Евтропия. И не Евтропий мил Шуре. Но так уж принято: поёт человек – значит, радуется. Грустит – тоже поёт. Но грусть нетороплива. А радость бьёт через край, пока вся не выплеснется.
Праздник шагнул за вторую половину.
Близились будни, похожие на вчера, на завтра.
Будни, среди которых не так уж част праздник.
Тем дороже его приход.
Глава 31
С гулким отчаянным стоном с вышки сорвался колокол и от уха до устья разошёлся трещиной. Ощупывая его потресканное тело, дед Семён удручённо покачивал головой, гадая в недоумении: то ли сам упал, то ли недобрый человек свалил.
- Это дело! Сколь годов безотказно служил, покой людской оберегал!.. Видно, срок вышел, – решил он, потому что лихому человеку и ронять-то этого, столь же ветхого как и сам звонарь, старика не было никакого резону. – Беспременно к лихолетью! Без причин и комар не помрёт...
- Прокараулил, караульщик! – желтозубо оскалился Панкратов, пиная колокол. – Помене спать надо...
- Чо зубы-то скалишь, будто радость тебе?
- А мне завсегда радость. Горю не поддаюсь. И жаль в себе до самого корня высушил.
- Глупые твои слова! И сам ты, должно, невеликого ума! Зверь неразумный и тот человека в беде жалеет...
- На то он и неразумный! А я иначе смекаю. Людишки сами зверьём стали. За что ж их жалеть?
Много я прожил, а вот экого псовства не знавал. Как обозвать злобу твою лютую – ума не приложу! Дикая она, чёрная... Тьфу! – сплюнул старик и, расстроившись окончательно, пошёл к Логину.
Там сидел Гордей.
- Мотри не подымайся! – уговаривал он, понимая всю бессмысленность своих уговоров. – Хоть бы ты на его повлиял, Семён Саввич! Хворый, а вон чо вытворяет! Лежи давай!
- Умру – належусь. Недолго уж осталось, – улыбаясь, отвечал Логин.
- Приспичило на тот свет?
- Чахотка у меня. Года не протяну.
- Это ты брось! Телом выправишься. В бору почаще бывай. Там все болячки зарубцуются. Да и Варвара, поди, знает какое средствие.
- Тут и она бессильна.
- Ну-уу!
Логин расположился рисовать.
Его лихорадило.
Маковым цветом пылали щёки.
Дрожали ослабевшие руки.
Но мазки – это были самые трудные, последние, – ложились уверенно.
- Загляделся? – заметив, что дед Семён разглядывает одну из его картин, спросил Логин. – По сердцу?
- В самое туда проникает, – признался старик. – Аж внутрях скоблит! Великая сила в твоей кисти!
- Не в кисти сила, в тех, кого рисую: в тебе, в Гордее Максимыче, в мужике том, который пашет...
- Земля-то у тебя почто бунтует?
- Земля, она сродни человеку. А в человеке, ежели что не так, завсегда бунт полыхает.
- Мудрёно-то как, – качнул головой Ямин. – Всю жизнь пашу – не примечал.
- Ты под ноги смотрел, – пояснил дед Семён. – А надо вокруг оглядываться...
- Широкий у тебя глаз, Логин!
- Что вижу, то рисую. Потом сравню: то и не то. Почто эдак – сам не знаю.
- Дал же бог таланту! – позавидовал Гордей, зачарованно глядя на картину. Ничего в ней особенного не было: вздыбившаяся чёрной волною земля и человек с плугом, готовый погрузиться в эту волну.
- Рисуешь ты меня больно долго...
- Не выходит. Меняешься ты скоро!
- Ишь ты! Стало быть, кисть-то тебе не всегда подвластна? – раздумчиво говорил Гордей, разглядывая себя на полотне.
...Было в нём что-то от Никиты Кожемяки, перепахивающего море, но в глазах затаилась робость, хотя могучие руки тяжело и прочно легли на поручни плуга.
Из-под крошечного плуга вился огромный пласт.
Распахнув настежь двери, взволнованно вбежала Варвара. Из-под платка – спутанные волосы, в которых в беспорядке сбился обычно ровный ремень седины. Подойдя к мужу, заглянула ему в глаза, отняла кисть.
- Живой, боль моя? Почто же она тебя на кажном шагу стережёт? Не поддавайся ей, подлой! Не отдам! Не отдам! – она всхлипывала.
- Не мешай! – тихо отряхнулся от рук жены Логин.
- Да ты хоть погляди на меня! Жена твоя, не пустое место!
- После, Варя! Теперь недосуг, – невнятной скороговоркой, досадуя, отгонял её Логин.
Волоча по полу платок, как птица подбитые крылья, она прошла к лавке, на которой дремала или притворялась, что дремала, Клавдия. С прикушенных губ сорвался стон, но очень уж крепко они были закушены.
Одна боль не пускала другую.
Не открывая глаз, Клавдия понимающе погладила её руку, чуть слышно шепнула:
- Не изводи себя, Варя! Может, обманул дохтур... В смерти один бог властен. Токо ему известно, кому сколь отпущено. Они, дохтура-то эти, вон сколь меня мурыжили, а ты вот взяла и в кою пору на ноги поставила...
- Не обманул, Клаша! Я потому и позвала дохтура, что сама вижу: Логин не жилец...
- Не надо ек говорить! Нехорошо! – кротко упрашивала Клавдия. – Вдруг услышит! Испужаешь его... Испуг веку убавляет...
«Может, он уж сам догадывается?» – встречаясь с рассеянным, устремлённым на себя взглядом мужа, думала Варвара. Логин молчал.
В публикуемых в первом томе Зота Корниловича Тоболкина романах повествуется о людях и событиях середины XVII – начала XVIII веков. Сибирский казак-землепроходец В.В. Атласов – главный герой романа «Отласы». Он совершил первые походы русских на Камчатку и Курильские острова, дал их описание. Семён Ульянович Ремезов – строитель Тобольского кремля – главное действующее лицо романа «Зодчий». Язык романа соответствует описываемой эпохе, густ и простонароден.
В новом романе тюменский писатель Зот Тоболкин знакомит нас с Сибирью начала XVIII столетия, когда была она не столько кладовой несметных природных богатств, сколько местом ссылок для опальных граждан России. Главные герои романа — люди отважные в помыслах своих и стойкие к превратностям судьбы в поисках свободы и счастья.
В сборник драматических произведений советского писателя Зота Тоболкина вошли семь его пьес: трагедия «Баня по-черному», поставленная многими театрами, драмы: «Журавли», «Верую!», «Жил-был Кузьма», «Подсолнух», драматическая поэма «Песня Сольвейг» и новая его пьеса «Про Татьяну». Так же, как в своих романах и повестях, писатель обращается в пьесах к сложнейшим нравственным проблемам современности. Основные его герои — это поборники добра и справедливости. Пьесы утверждают высокую нравственность советских людей, их ответственность перед социалистическим обществом.
Новая книга Зота Тоболкина посвящена людям трудового подвига, первооткрывателям нефти, буровикам, рабочим севера Сибири. Писатель ставит важные нравственно-этические проблемы, размышляет о соответствии человека с его духовным миром той высокой задаче, которую он решает.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.
Она - молода, красива, уверена в себе.Она - девушка миллениума PLAYBOY.На нее устремлены сотни восхищенных мужских взглядов.Ее окружают толпы поклонников Но нет счастья, и нет того единственного, который за яркой внешностью смог бы разглядеть хрупкую, ранимую душу обыкновенной девушки, мечтающей о тихом, семейном счастье???Через эмоции и переживания, совершая ошибки и жестоко расплачиваясь за них, Вера ищет настоящую любовь.Но настоящая любовь - как проходящий поезд, на который нужно успеть во что бы то ни стало.