Избранное. Том 3: Миграция Души, 1982–2012 - [8]

к вечности двигаясь медленно и беспроворотно

вслед, качающей лежа осОкой и тихой тиной

течет слеза и поэтому не замерзает речка —

значит женщина где-то рядом

плывет в Гольфстриме

огибая дум мелководья, пороги и жахнуть риски

и по ним проплывают мужчины

турбулентного возраста

между бакенов в порт последней

своей приписки.

28.09.010

266 Заверните меня в плащеницу

заверните меня в плащеницу

пусть проявятся хвост и копытца

заверните меня в лист капустный

пусть в прожилках пустоты хрустнут

заверните меня в фотопленку

пусть проявится плач ребенка

заверните меня за уздечку —

у кобылицы сегодня течка.

В млечный путь, моя подруга, в млечный путь!

Дай нам воли — мы покатимся как ртуть!

От порога до пологой до горы

Догорать на пепелище у звезды.

В млечный путь, моя подруга, в млечный путь!

Дай нам водки — мы отправимся тонуть

От иллюзии-реки до дна по грудь

И взболтаем горя илистую муть.

В млечный путь, моя подруга, в млечный путь!

Добеги одна, до Веги добеги!

А я буду вслед губами ветер дуть!

В млечный путь, моя подруга, в млечный путь…

На имя не иди, на отклик — кайся.

На спину впереди не опирайся.

На волю не играй, играй на долю.

Настойку не давай из крови пролитой.

На имя не иди, не одевайся.

Придет Она сама. Ты кайся, кайся…

Ангел это девочка с корзинкой,

Банджо это воля диких прерий.

Верь мне — это мысли из материй

А любовь — побег за паутинку.

Вот. А бывает там. Догорает то.

Год. А бывает так. Добывают зло.

Врет. А бывает нет. Но всегда кричит.

Лед. А бывает жжот. А бывает — скит.

Вот! Не бывает так! Чтобы вдруг без драк!

Жмот! Он мне дал пятак! Обещал сто лет!

Плод! Он не твоя смерть! Она утром спит.

Бог — это не костел из рам! Это крик и стыд.

Но бывает так. Полыхает то. И вон там стоит.

2002.

267 На Невском

На Невском полдень, океан, прохладно, лето,

Плывут бортами расходясь шаланды, где-то

Вдали рогатый пароход маячит, чайки

Стоят на пристани и ждут когда прибудет.

В холодной дымке, опустившейся на берег,

Плывут потоки лошадей, барашки, пена,

Чуть подымаются от волн — как-будто лица,

И разбиваются о стены-скалы. «Пицца»,

«Одежда», «Обувь» — гроты волны поглощают,

В подземку сдвинут переход с плитой надгробной,

У входа двое, поперек волны, течения,

Стоят и слишком старомодно обнимаются.

А, впрочем, нет — они друг друга просто держат!

Их лица в вечности, вне времени, в морщинах —

Соленый пот и слезы, брызги волн, обиды,

Налет блокадный — отражают просветление.

Он поднимает воротник ей, тронув губы.

Она в ответ едва заметными движеньями

На шее шарф его потертый поправляет…

268 Вот и все, вот и падает время

Вот и … снег, да конечно же — снег!

Замело избы Штольца, Фонтанку…

Отмотай, отмотай бинты с Данко

Полустанки весне пересдай.

Лай, лай лето под трели кузнечиков

Под парными ночами поспей

вот и … сено, в солому, конечно же

Превратишься, ишачья постель.

Вот и … СВЕТ! Русский! Яркий и белый!

Жмутся ангелы в стаде бок-о-бок

А под ветками — рыжые белки

Огоньками, да дятел как обухом:

Тук-тук-тук… отмотай, отмотай

Берестяных обоев молитвы

Чтобы клюв мой разбился о плиты

Нас за ними ноябрит февраль

С високосною красной рябиной!

С сенокосной прекрасной порой!

— Шо за фрейд, мой болезненно-милый!?

— В феврале собирается время

Чтобы течь под зеркальной фольгой…

2004 г.

269 Я и Пушкин В тумане под Солнцем на электронной стене

Из-за поворота показалось

Солнце — я догнал его сегодня

Мне осталась, друг, такая малость

Поддержи меня на стадионе

На трибуне, в секторе фанатов

Флаеры дождя зажги, завесу

Облачность сплошную, дымовую

От петард и шумовых эффектов

Чтобы обогнал его в зените

И пронесся мимо, чтоб отстало

Скрылось за спиной, за поворотом

За кустами ночи отдышалось

За своими я прильну кустами

Судьи не увидят в мертвой зоне

Мы передохнем от телекамер

Завтра с солнцем новый круг откроем

Если вдруг зависнет надо мною

Больше не обгонит, не отстанет

Станем мы равны — два чемпиона

Два героя, водрузим с ним знамя

На стоп-кадре вечности останемся

Зрители замрут в земном поклоне

Только бы не перешел дорогу

Глупый ежик или даже заяц

Как Пушкину. Назад я не отправлюсь[3]

Да и на Сенатской все спокойно

Осталось нам выпендриваться с Солнцем

Друг перед другом и пиф-паф и ты покойник…

Привет! Пока. Привет, я догоняю!

20.04.012.

270 Со слезой ребенка по кольцу Москва-НЙ-Петербург

Сергею Бетехтину, Нью-Йоркскому другу

«метро закрыто, в такси не содют»

(С) Владимир Высоцкий.

Скажи, Серега, мы пожили не много

А в метро не ходим — таксюр заводим

Летим в Россию?! Немножко страшно?

Вдвоем, Серега, и с бронебойной кашей

Пробьем завесу, прорвем холст-занавес

И в подсознании не залечим лажу —

Убьем свой кариес и в путь по Раше

Автопробегом в кремль, и в волю посуху

Мы из Кронштадта уйдем по дамбе

На Ломоносов, в точку

Как бисер — россыпью!

Пойми, Серега, до нас построили

Они — Америку, их подвиг, браво!

Дуй к нам, Серега, поддай нам газу!

Пока не поздно, уже здесь пробки

Примета это — м-ы-ы в мегаполисе

Автосалонов тьма, и все без водки

Нажми, Серега — в ыНЙ на грушу

Нажми два раза, своим, клаксоном

Гудни резиновым:

Висит Россия, да не скушать ее

Это она, Серега, говорит мне «нет»

Тебе «да», ветру, приезжай, послушаем

Как заливается вдруг наводнением

Как соловьем, но глохнет, пухнет

Ординар давления застыл у «ухнет»