— Братья, — задумчиво сказал он, — мы спасем свои головы, а кто будет спасать родину?..
— О чем ты говоришь? — ответил бородатый. — Нас ведь осталось только семеро — что мы можем?..
— И куда нам деваться, если не найдем мы прибежища в другой стране? — поддержал его другой джигит.
— За этим хребтом — наши кровные братья, они приютят нас, Ахтам, не будем же сворачивать с намеченного пути, — сказал третий.
— Но разве я говорю, что мы не отыщем пристанища?..
— Тогда почему ты с половины пути начинаешь пятиться назад? — перебил Ахтама бородатый.
— Для человека проститься со своей родиной — все равно, что проститься со своим сердцем. Как же мы станем жить на чужбине — без сердца?..
Тяжелое молчание было ответом на слова Ахтама.
— Разве по своей воле покидают родную землю? — хриплым от волнения голосом проговорил Умарджан.
— Мы еще вернемся, чтобы отомстить врагу!.. Вернемся, когда наступит наш срок!..
— Нет, — с внезапной твердостью прервал Ахтам бородатого, — нет, братья! Мы не можем покинуть нашу землю — нашу и больше ничью! Сегодня мы потерпели поражение, но завтра мы победим! И сила наша и наше счастье — все, все здесь… — Ахтам выскреб из-под снега горстку мерзлой земли, поднес к лицу, дохнул на нее теплым, клубящимся на морозе дыханием. И вскочил на коня.
— В седла, братья! — крикнул он. Его друзья молча последовали за ним, и молча, но уже с пробуждающейся решимостью повернули они коней на Кульджу. Их путь вел к новой борьбе, к новым битвам…
