Избранное. Том 1 - [85]

— Если вас не затруднит, — нарушил паузу Рози, — я задал бы всего три вопроса.

— Ладно, Рози-ака, задавай свои вопросы.

— Первый из них: прочно ли то, что мы называем Восточнотуркестанской исламской республикой, и можно ли ее считать, ну, живой водой, что ли, для нашего народа, или же, как это сказать, боюсь, не так выйдет…

— Не пена ли на воде, хочешь сказать?

— С ваших губ слетели точные слова, мой ходжа. Из опасения перед вами я не сказал именно этого.

— Мы с Сопахуном тоже ломали над этим голову, но пока не нашли ответа, созвучного сердцу.

— Созвучного сердцу, — повторил Рози, и в голосе его послышалась затаенная боль.

Заману захотелось искренне ответить на вопросы друга.

— Эта республика слаба в основе и напоминает дом на песке. Покойный Пазыл говорил: «Никакое восстание или революционное движение не победит, если не будет поддержано всем народом». Сам видишь, исламская республика признает права только верхнего слоя — баев, шейхов и хаджи, мулл, ахунов, она защищает только их выгоды. Потому эта «республика» не может обеспечить общие интересы всего народа и не сможет привести его к настоящему освобождению. — Заман облегченно вздохнул, высказав то, что давно таил в себе.

— Я слышал, Сабит-дамолла принял помощь англичан? — Рози подсел поближе к Заману. — Это хорошо для нас?

— Англичане помогли немного оружием и теперь приманивают обещаниями, стараясь закрепиться в Восточном Туркестане. Возможно, попытаются даже создать послушное себе правительство. Но они не хотят независимого Восточного Туркестана и бескорыстной помощи не окажут.

— Кое-что прояснилось, но…

— Что «но»?

— Если все так, почему не переложить дело из старых ножен в новые?

— Хм… — Заман затруднялся толково ответить на вопрос. То, что он сказал, было общей оценкой положения, усвоенной от Пазыла и подобных ему людей. — Вопрос вот в чем. Чтобы изменить состав правительства, нужно поставить во главе отвечающих этому делу людей. Где они, те, что смогут провести нужные изменения? Ты, я, Сопахун? Еще несколько таких? Что можем мы — малочисленная группа неопытных?

— Так, по-вашему…

— Так, Рози-ака, так. Нужен полководец — сардар, который сможет встать впереди. Сардар!

— Теперь второй вопрос. Пошли слухи, что наш бородач, — так за глаза иногда называли Ходжанияза, — стал «баоань-сылином»[35]— по-нашему командующим по защите. Кто дал ему эту должность?

— Ты где слышал такое? — чуть не вздрогнул Заман: совсем недавно ему говорили, будто Шэн Шицай предлагал Ходжаниязу звание командующего по охране спокойствия населения Южного Синьцзяна. Но точных сведений не было, и Заман тогда не придал значения слуху. Теперь, услышав то же самое от Рози, он встревожился.

— От Турапа-Динкаша, — ответил Рози.

— От Турапа? — еще больше удивился Заман. — А Турап где услышал?

— Не знаю, мой ходжа. — Голос Рози дрогнул: обычно, услыхав мало-мальски интересную новость, он выспрашивал все до мелочей. Единственный раз не сделал так и теперь горько упрекал себя. Произошло это в прошлую пятницу на базаре, где торгуют насваем. Турап подскочил к нему и тихонько спросил: «Знаешь, что Гази-ходжа стал баоань-сылином?» Рози ответил: «Нет», — и Турап тут же уехал на своей повозке, запряженной черным мулом.

«Не зря распространился этот слух, — рассуждал Заман. — Вдруг Ходжанияз заключил тайное соглашение? Нет! Нет! Как можно сговариваться с Шэн Шицаем? А если сговорился, то Восточнотуркестанская республика не устоит… А Ходжанияз? Представитель и Шэн Шицая, и республики? Надо выяснить — любым способом…» Помолчав немного, он вновь обратился к Рози:

— Ну, а третий вопрос?

— Он, мой ходжа, какой-то смутный. Может, не нужно…

— Мужчина не должен попусту языком трепать. Спрашивай.

— Зачем мы, как спросонок, вдруг приехали в Хотан? — Рози задал свой вопрос тихо, почти шепотом.

— По правде говоря, я и сам толком не знаю, — смутился Заман. — Мне сказали: «Поедешь с Махмутом», — я и поехал. Больше ничего не знаю.

— Мям, мям! — по-кумульски произнес Рози, сильно вытянув губы. «Далеко в сторону они тебя отодвинули, после того как погиб Пазыл-ака. С носатой птицей Хатипахуном я еще позабавлюсь, если цел останусь», — чуть не сказал он, но сдержался.

— Завтра начнутся переговоры. Наверное, я понадоблюсь, чтобы записывать. И тогда станет ясно, для чего мы приехали. А теперь пора к подушкам, а?

Рози убрал со стола, пожелал Заману спокойной ночи и ушел в свою комнату.

3

Строение, обнесенное высокими стенами — глинобитными снизу, саманными сверху, — походило на небольшую крепость и стояло особняком, скрываясь за тутовыми деревьями, так что снаружи не было видно жилых помещений: ни гостиной с балконами, ни столовых комнат, ни спален. Но люди там жили: крепостца переходила по наследству в семействе Маматимина Бугры от дедов к отцам, — невзрачная внешне, блистающая красотой внутри. Состояла она из внешнего и внутреннего дворов, между которыми был разбит цветник, а по бокам — сад. Ночью Заман не заметил ничего — пышность и великолепие строений, цветника и сада открылись ему только утром.

Здесь сразу же после завтрака и начались переговоры — в обширной гостиной, застланной хотанскими коврами. От хотанцев в них участвовали эмир-ил-мулюк — правитель по хозяйственным вопросам — Махаммат Нияз-алам, командующий войсками — эмир-ил-аскер — Маматимин Бугра и эмир-владетель — эмир сахиб — Шамансур. Кашгарцев представляли Махмут Мухит и Хатипахун.