Избранное. Том 1 - [2]
Послышался звонок. Не поднимая головы, он крикнул:
— Входите!
Дверь раскрылась, вошли двое. Первый, Муталлиб, джигит с лихо закрученными усами, ловко разыграл изумление:
— Балли![3] Пригласили гостей, а сами ушли в мир красавиц и наслаждаетесь там!
Смутившийся Юнус, вместо того чтобы пригласить приятелей сесть, стал быстро собирать со стола карточки.
— Не спешите, байвачча[4], дайте и нам полюбоваться. — Муталлиб выхватил карточки и начал просматривать. Выбрав из всех одну, он произнес: — Вот это да!.. Поздравляю. Эта ханум прекраснее самой Чжу-шожа[5]. Как жаль…
— Ну-ка, ну-ка, дайте и мне посмотреть, — перебил его второй, с аккуратно подстриженными усами и глазами навыкате. Это был Турди-байвачча. — Ух ты, — вырвалось у него, — да это же ангел, а не человек. Вот это…
— Да ну вас! — отмахнулся Юнус.
— А что, байвачча, мы тоже не лыком шиты. И если представится случай, не упустим, — блаженно рассмеялся Турди.
— Если не будете, как мешки, сидеть на сундуке с деньгами, любая из них сама пойдет в руки.
— Как зовут эту ханум? — спросил Муталлиб.
— Ян-шожа.
— Она сегодня будет?
— Должна быть. Вместе с Чжу-шожа.
— Вот это да! — ликующе воскликнул Турди.
— А почему вы так задержались? — Юнус спешил перевести разговор на другую тему.
— Муталлиб-байвачча считает, что ухватил сегодня жар-птицу, — опередил приятеля с новостью Турди.
— Как так?
— Решил начать с Лондона.
— Но ведь сейчас тысяча девятьсот тридцать первый год, и в Лондоне тоже кризис.
— Пущу свой корабль в русло риска. В торговле этого не избежать.
— Как бы это не кончилось разорением, — глубокомысленно изрек Юнус.
— В Шанхае не нашлось покупателя, который согласился бы купить шкурки пятилетней давности. В первых партиях уже обнаружена моль. А из Кульджи идут еще две тысячи верблюдов с бобровыми, собольими шкурками. Куда все это девать, если не в Лондон?
— Если в Шанхае обнаружена моль, то не придется ли в Лондоне выбросить все в море? — усмехнулся Юнус.
Эти слова больно задели Муталлиба, он вспыхнул и приготовил резкий ответ. Но Турди опять опередил его.
— Помолвки нет, торговли нет, дороги нет, — быстро проговорил он, пытаясь с помощью поговорки предотвратить назревающую ссору. — В таких случаях можно и рисковать своим счастьем, не так ли?
Муталлиб-байвачча вел торговлю ценной пушниной. Это дело давно уже обеспечило имя и состояние семейству Мирзирапбая. Сам Мирзирапбай мог соперничать с известными в Восточном Туркестане богачами-капиталистами Мусабаевыми. В последние годы он начал усиленно расширять торговлю с заграницей. Его старший сын Муталлиб, распоряжаясь десятками приказчиков, заключал выгодные сделки в таких широко известных торговых центрах, как Шанхай, Тяньцзинь, Харбин, и считался одним из наиболее дальновидных торговцев Восточного Туркестана. Он не прятал, как суслик, свой капитал в кладовые, а старался идти в ногу со временем, направляя прибыли на расширение дела и стремясь монополизировать всю торговлю пушниной. И хотя его лондонская операция происходила во время мирового кризиса капитализма, он, рискуя, действовал по принципу: «Лучше стрелять, чем просто лежать». Он прекрасно понимал предостережения Юнуса, но тем не менее чванливо заявил:
— Тигр не сходит со своего пути!
— Барикалла!.. — восхищенно ахнул Турди. — Вот так и держите себя!
— Если аллах будет милостив, то на прибыли куплю самих Мусабаевых!
— Хай-хай, чуть-чуть сбавьте, ходжа! — Такого хвастовства не выдержал даже Турди.
— Я не хвалюсь, — раскраснелся Муталлиб. — В торговле нужны смелость, риск, ловкость. Если ограничиться только Восточным Туркестаном, мы проиграем. Я побывал во многих торговых центрах и кое-чему научился. Если бы наши богачи объединились в компании, то «Дадун», «Юннань» и подобные им акционерные общества не смогли бы сосать нас, как пиявки. Ведь даже сейчас мы можем построить текстильную фабрику, сахарный завод и другие предприятия по переработке местного сырья! Можем? А не строим! И остаемся в жалкой роли поставщиков сырья!
Муталлиб посмотрел на Юнуса и увидел, что тот чем-то обеспокоен и почти не слушает. А Юнус, воспользовавшись паузой, быстро взглянул на часы и испуганно проговорил:
— Как мы заболтались! Пора! Пойдемте!
И все трое вышли из комнаты.
У роскошного здания в готическом стиле, расположенного на центральной улице французского сеттлмента в Шанхае, остановился черный лимузин. По условленному сигналу раскрылись железные ворота, и лимузин, въехав во двор, подкатил к мраморному крыльцу. Из машины вышли два человека. Один — лет шестидесяти, низенький, костлявый, с круглым плоским лицом, на котором почти отсутствовали брови и ресницы. Пальто на нем висело. Другой — чуть старше сорока лет, в длинном сером пальто — был среднего роста, широкогрудый; на суровом лице его четко выделялись по-японски коротко подстриженные усики.
По застланным красной ковровой дорожкой ступеням они поднялись на крыльцо. Слуга, весь в белом, звеня ключами, открыл тяжелую дубовую дверь и почтительно пригласил гостей войти. Гости не заставили себя упрашивать.
— Раздевайтесь! — бросил костлявый спутнику и сам начал снимать пальто с помощью слуги. — Не стесняйтесь, садитесь. Я не люблю стеснительных, — продолжал он, плюхнувшись на белоснежный пружинистый диван.
Второй том избранного З. Самади составили романы «Гани-батур» и «Маимхан».В первом из них автор изображает национально-освободительную борьбу под руководством народного героя Гани-батура, начавшуюся несколько лет спустя после разгрома восстания Ходжанияза и приведшую к созданию временного революционного правительства в Восточном Туркестане.События второго романа переносят читателя в более далекую историческую эпоху — в XIX век. И здесь, как и в предыдущих романах, — главная тема — тема освободительной борьбы против чужеземных захватчиков.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Проза Ахмедхана Абу-Бакара (род. в 1931 г.), народного писателя Дагестана, лауреата премии имени Сулеймана Стальского, образная и выразительная по языку, посвящена индустриализации Дагестана, новому быту горцев, охране природы и другим насущным проблемам современности.Содержание:Исповедь на рассвете.Белый сайгак.Солнце в «Гнезде Орла».В ту ночь, готовясь умирать…
Известный английский писатель Джозеф Конрад опубликовал своё первое произведение уже зрелым, тридцативосьмилетним человеком, пройдя большую и нелёгкую школу жизни. В настоящий двухтомник включены избранные произведения, созданные в разные годы творчества писателя.Во втором томе опубликованы повесть «Сердце тьмы», созданная в 1902 году, «Фальк», «Тайфун» и «Завтра» — в 1903, «Дуэль», датированная 1908 годом; «Фрейя Семи Островов» и «Тайный сообщник» — 1912 годом.Joseph Conrad. Freya of the Seven Isles.
.Во второй том избранных произведений Ю. С. Рытхэу вошли широкоизвестные повести и рассказы писателя, а также очерки, объединенные названием «Под сенью волшебной горы», — книга путешествий и размышлений писателя о судьбе народов Севера, об истории развития его культуры, о связях прошлого и настоящего в жизни советской Чукотки.Содержание:ПОВЕСТИСамые красивые кораблиВэкэт и АгнесСлед росомахиРАССКАЗЫЧисла КакотаВоспоминание о Баффиновой ЗемлеОЧЕРКИПод сенью волшебной горы (Путешествия и размышления)— Далекая русская песня— Русское слово— Стихи— Чудо раскрытой книги— Выбор памяти— Посмотри на себя со стороны— Открытие самого себя— Еще один взгляд со стороны— Рождение великой общности.
В книгу одного из ведущих дагестанских прозаиков вошли известные широкому кругу читателей повести «Ожерелье для моей Серминаз», «Снежные люди», рассказы, миниатюры.Проза Ахмедхана Абу-Бакара (род. в 1931 г.), народного писателя Дагестана, лауреата премии имени Сулеймана Стальского, образная и выразительная по языку, посвящена индустриализации Дагестана, новому быту горцев, охране природы и другим насущным проблемам современности.Содержание:Кубачинские рассказы. Ожерелье для моей Серминаз.Снежные люди.