Избранное - [82]

V

— Можешь взять все мое имущество, — встретил Ондриш брата.

— Я там надрывался не разгибая спины, а ты играючи взял да и спустил мои гроши. Как хочешь, а я опротестую твою долю.

Дело в том, что по пути домой Ян в городе зашел к адвокату, и это он присоветовал Яну поступить так.

— Я все подпишу, забирай! Я все равно нищий, пусть хоть у тебя что-то останется, — сокрушенно соглашался Ондрей.

Это смягчило сердце Яна, и он стал размышлять, раскидывать умом, как говорится.

Кредиторы пустили имущество нотара с молотка. Будь это в городе, за усадьбу нотара и сад с прилегающим участком выручили бы изрядно, вернул бы свое и Янко. Ну, а в деревне — кому из мужиков нужен дом в шесть — восемь комнат? Да и поля при нем нет, и подъезд к нему плохой, дом на холме, туда и на четверке груз не вывезешь.

— Приедет новый нотар, тот купит…

— Коли будет на что…

— Вот кабы общины захотели…

Это была спасительная мысль! Янко ухватился за нее.

— Надо убедить городские власти, — посоветовали адвокаты, и Янко с «американским размахом» взялся за дело. И честным путем, и всяко. Принялся обивать пороги, уговаривал, подкупал кого надо, направо и налево; в общинах пили, обещали, и поэтому на торгах Янко рискнул и купил дом нотара.

Банк подождет шестнадцать тысяч крон, но у банка на очереди примерно на восемь тысяч векселей по шестьсот — восемьсот крон, штук двенадцать, а потом их, Яна и Ондрея, восемь тысяч, а за ними — э, да что тут говорить…

Кто смеялся, иные не предвещали ничего хорошего, а те, что относились к братьям хорошо, так и прямо отговаривали Яна от покупки. Братья продали отцовское наследство, да и мать подписала отказ от своего вдовьего содержания. Остался у них только пустой дом.

— Восемь тысяч выплатили, да как банк посмотрит? Янко сможет все выплатить, только если найдет золотой рудник, — рассуждали в деревне. — Да и на что ему этакий домина? Ведь на это надо… коли перестроить панские покои на конюшни, хлева, амбар, кладовую… тут надо моргов сто земли… Да и как перестраивать? Усадьба на холме, не подъехать… Если только он дорогу проложит… или разобрать конюшни, хлева и перенести постройки в сад… — прикидывали в корчме мужики, качая головами и не одобряя Яновой затеи. Коль они, общины, не вытянут Яна Мигака из трясины, то его засосет, вместе с братом. При этом же рассказывались небылицы о Янковых долларах.

Прибыл новый нотар; он был беден. Общины не удалось склонить на покупку дома для него. Нотару они выплачивают деньги на аренду квартиры, и тот хотя и поселился в Янковом новом доме, но плату установил сам — триста шестьдесят крон. Янко сперва не хотел сдавать дом за такие деньги, но потом испугался, что нотар снимет в другом месте, и согласился. Правда, четыре морга приусадебного участка братья оставили себе, чтоб хоть как-то прожить, пока дело закончится.

— Триста шестьдесят крон, да ведь это проценты в банк за квартал с шестнадцати тысяч.

Пришел срок платить в налоговое управление. Пришлось опять идти в банк, а там уже не пожелали давать ссуду. Братья с трудом наскребли нужную сумму, заложив отцовский дом. Янко написал куму в Америку, и тот прислал, что у него было скоплено. Уже казалось, что они удержат за собой дом нотара. Трое адвокатов «вели дело» и без конца тянули деньги — то один, то другой, мол, тому надо дать, этому, и братья давали, одалживая где могли, а Янко складывал в американский чудной бумажник квитанции от адвокатов, и братья теперь больше в городе торчали, чем дома были.

— Сейчас главное — выиграть время, — говорили все три адвоката, когда Янко торопил их.

Жили все в отцовском доме. Земли у них не осталось, только та, что отошла к ним с усадьбой нотара; братья нанимались лес возить, так и кормились, а вот в банк выплачивать было не из чего.

Жена стала звать Яна назад в Америку — они там уже все проели, и она сама снова пошла на фабрику, а детей оставляет у кумы, землячки. Янко и рад бы, бегом побежал бы к жене и детям, да только как тут дела оставить? Чего добьются без него адвокаты? Нет уж, надо довести до конца.

VI

Не прошел и третий квартал, как дом нотара отошел банку. Янко, надеясь получить хоть что-нибудь, хоть топорище от топора, пустил дом с торгов. Покупателей не нашлось, дом купил банк, предложив свою цену. Ну, а уж банк поговорит с общинами по-своему — те купят дом для нотара, и банк не останется в убытке…

Злорадные люди смеялись над тем, как опростоволосился Янко, даже Ондриш испытывал какое-то удовлетворение — ведь вот, мол, сколько бедняк намучается, пока всего не лишится. Ведь он тоже хотел только добра, так же как и брат Янко. А ведь Янко — человек бывалый, опытный, свет повидал… и просчитался…

Мигаков будто обухом по голове ударили. Янко, тот вроде ума лишился, все грозился — адвокатам, общинам, всей округе, всем людям, которые могли ему помочь, и не помогли, а оставили увязать в болоте; ругался, обзывал их — они-де обманщики, сволочи, нелюди… Мать слегла, думали даже — не подымется, помрет.

— Подписала я, подписала, — причитала она, — до чего я дожила, где я приклоню голову на старости лет?

Все собирались у постели матери, плакали, и нередко день прошел, а у Мигаков калитка не скрипнула — ни к ним никто не шел, ни они никуда не выходили, все думали свою тяжкую думу…