Избранное - [43]

Показывает на ягоды.

— Ам… Ам…

— Рви сам, — говорю.

— Пальчик колет.

Значит, сам уже пытался.

Не вышло.

Давай-ка, папа, нарви.

ПЕРЕД СНОМ

Укладываю спать.

Затихает. И вдруг спрашивает:

— Папа, ты мой?

— Конечно, — отвечаю.

Обнимает. Тут же засыпает.

Так бывает часто. Девочка, наверно, задавала бы этот вопрос маме. А может, и нет.

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В ДЕТСКОМ САДУ

Отвел его в детский сад. Вечером спрашиваю:

— Ты что делал в садике?

— Тебя искал, папа.

— А как же ты искал?

— Ходил по всем комнатам. И тебя не было. Почему ты ушел?

КОГДА КОНФЕТЫ ГОРЬКИ

На следующий день снова надо идти в детский сад.

— Не хочу туда, — заплакал Максим. — Не хо-чу-у!..

— Почему? Там же хорошо.

— Нет. Нехорошо! Там меня… бьют.

— Не может быть! Ты обманываешь.

— Нет, не хочу! — твердил он свое. — Там все-все гойко, папа. Там конфеты гойкие!..

Попробуй устоять перед таким доводом.

ЧТО НАПОМИНАЮТ БУКВЫ

Знает буквы. Обозначает их предметами.

«Т» — молоточек. «Ж» — жучок. «О» — колесико. «П» — ворота. «Ш» — заборчик.

СОЗНАНИЕ СИЛЫ

Укладываю спать. В темноте.

— Папа, ты тут?

— Да.

— Ты, папа, не бойся. Если нападут волки, я с тобой.

КОГДА НУЖНО ПЛАКАТЬ

Бежал по дороге. И упал. Встал молча. Огляделся — никого. И не заплакал. Хотя шлепнулся крепко.

А будь кто-нибудь — наверняка расплакался бы.

Человек хочет жалости. Но понимает, что есть положение, когда жаловаться некому и взывать к ней не надо.

КТО ЕСТЬ КТО

Рассматриваем книжку «Гордый кораблик» — о крейсере «Аврора». Максим дает пояснения к иллюстрациям.

— Это, папа, ты. А это вражеский адмирал. А это у него повязка — вражеская повязка.

— А кто ты сейчас? — спрашиваю.

— А я… я — дружеский адмирал!

ТОЧНАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

По соседству с нами на даче живет Мария Гавриловна. Она часто угощает Максима то яблоками, то ягодами. Он с удовольствием ходит к ней в гости.

Недавно она вышла замуж за соседа по фамилии Горелов. Переселилась к нему и пригласила Максима к себе.

Он вспомнил об этом, когда мы гуляли неподалеку, и сказал:

— Папа, пойдем к Марии Гореловне.

Я расхохотался. Максим тоже.

С тех пор у нас так и зовут ее — Мария Гореловна.

РОЖДЕНИЕ НОВЫХ СЛОВ

Целую его, придя с работы вечером.

— Ой, папа, ты меня уколючил.

* * *

— Папа, ты знаешь, кто я? Я мопедист! Правильно. Если есть велосипедист или мотоциклист, то почему не быть и мопедисту?

* * *

Через некоторое время в словообразовании Максим идет еще дальше.

— Я теперь, папа, самокатист!

Это уже от самоката.

«А ГДЕ ТВОЯ БОРОДА?»

Собираюсь на работу. Бреюсь электробритвой. Подходит. Целует меня грустно — я ведь ухожу от него. Говорит ласково:

— Вот теперь ты мягенький, мя-я-гень-кий… А где твоя борода?

— В бритве.

— Что? Она испугалась? Да?..

ОБЪЯСНИ ПОПРОБУЙ

— Папа, почему «Запорожец» называют консервной банкой? Ни одну машину так не называют…

Вот и объясни попробуй!

Максим хорошо различает марки автомобилей. Как-то остановилась у ворот автомашина. Потянул меня к ней. И, как экскурсовод, начал рассказывать о машине:

— Это кузов. Это капот, а в нем мотор. Это выхлопная труба, это фары, это радиатор… А знаешь, как заводить мотор? Нажимаешь на стартер, даешь газ — и дрн, дрн, дрн…

Проходивший мимо дачник-пенсионер остановился, слушал-слушал и воскликнул:

— О время! Я взрослый и то не знаю всего, что он наговорил!

А почему же «Запорожец» называют консервной банкой?

«ПОЙДЕМ ЕЩЕ НАД МОСКВУ!»

Ура! Нам дали квартиру! Дом наш стоит на самом берегу Химкинского водохранилища. Московская Венеция!

И вот мы вошли в свое жилье первый раз с Максимом. Комнаты светлые, солнечные, чистые. Максим не был еще в такой квартире. Ходил по комнатам и все оглядывал расширенными глазами.

Вышли в лоджию. Я поднял его па руки. И перед нами — Москва с четырнадцатого этажа. Он широко раскинул руки и закричал:

— Па-а! Па-а-па!..

И больше ни слова. Только глазами обводил всю великолепную панораму.

Может быть, это запомнится ему на всю жизнь.

Вернулись в комнату. Прошелся, покачивая плечами. Присел на диван, притронулся к полировке пальцем. Встал. Потрогал сервант, шкаф: все это тоже отличалось от старой бабушкиной мебели.

Подошел ко мне.

— Папа, пойдем еще над Москву!

ЗВЕЗДЫ НА ЗЕМЛЕ

Вышли ночью в лоджию. Огни, огни, огни…

— Смотри, папа, сколько звездочек на землю упало!..

НА ГОРОДСКОЙ ДОРОГЕ

Едем в детский сад к станции метро «Аэропорт». Трудно садиться в автобусы. Они переполнены. Пропустили один. Другой. Пятый. Наконец пытаемся втиснуться во что бы то ни стало. И никак. И вдруг Максим как закричит:

— Люди! Пустите!..

Автобус грохнул в смехе. И конечно же нас впустили в автобус и даже уступили место.

Дорога до метро была озарена улыбками.

НЕ ХОЧЕТСЯ ОТВЕЧАТЬ

В автобусе Максима то и дело спрашивают: как его зовут? Сколько ему лет? Где живет?

Смотрит на говорящего и молчит. И в глазах: что вы задаете надоевшие мне вопросы? На них уже не хочется отвечать.

И не отвечает. Пассажиры иногда делают вывод: нехороший мальчик, невежливый.

А что б самим подумать о своих вопросах!

СЛЕДЫ НА ЗЕМЛЕ

Были в Лукино. Пошли в лес за елкой. Я говорил ему, что попрошу ее у Деда Мороза. Пока сын разглядывал елочки, я незаметно срезал маленькую елку. Тут и подошел Максим.

— Ну вот, мальчик, Дед Мороз и подарил нам елку.