Избранное - [19]
Г е р о й. В суп?
Д я д я. В котле как раз томатный суп кипел. Время было неспокойное, волнения разные, бунты, словом, кипело все… А он пришел на кухню проверить: суп там для всей роты варился. Мы взяли да и бросили его туда и закрыли котел крышкой. Он так и сварился вместе с усами. И шпоры сварились и ордена. Меня до сих пор смех разбирает, как вспомню. (Похлопав Героя по плечу.) Совесть нежную имеешь. Отпускаю я тебе грехи твои!
Г е р о й. Грустный я, дядя. Знаете, дядя, когда я был маленький, я играл в лошадки. Превращусь, бывало, в коня и мчусь по двору ли, по улице — грива по ветру. А теперь, дядя, я в человека превратиться не могу, хотя и директор института. Я хотел бы вскопать землю, отыскать несколько картошек и испечь их для вас, дядя. У картошки серая, шершавая кожура. А в середине она белая, рассыпчатая и горячая. Я хотел бы иметь свою яблоньку с ветками, листьями, цветочками, яблоками… Я уже так давно не сидел в тени. Яблоко покрыто прозрачной пленочкой воска, отпечатки пальцев на таком очень четко видны. Яблоки висят на ветках. Ждут моей руки. Как девушки…
Д я д я. Почему ты, Казик, не возвращаешься? Мы все тебя ждем. И мама и сестры.
Г е р о й. Не могу, дядя.
Д я д я. Не хочется еще домой из шумного мира?
Г е р о й. Нет.
Д я д я. Еще не наелся, не наглотался?
Г е р о й. Нет еще, дядя, аппетит растет, только рот откроешь. Так бы и глотал целые города: и людей, и дома, и картины, и бюсты, и телевизоры, и мотоциклы, и звезды, и одалисок, и носки, и часы, и титулы, и медали, и груши, и таблетки, и газеты, и бананы, и шедевры…
Д я д я. А может, соберешь вещички да и отправишься со мной? Завтра будешь уже на месте.
Г е р о й. Нет, дядя, я уже не могу вернуться.
Д я д я. Пойдем, пойдем, птицы поют, весна близится.
Г е р о й. У меня дел полно, надо решать вопросы разные, от них ни оторваться, ни опомниться. Может, потом как-нибудь.
Д я д я (вытирает ноги одеялом, надевает штиблеты, задвигает таз с водой под кровать). Ну, Дзидек, я, пожалуй, пойду. Оставайся с богом!
Герой молчит, лежа с закрытыми глазами.
В комнату входят д в о е м у ж ч и н. Один из них в каскетке, другой в шляпе. Оба — в длинных осенних пальто, один вынимает из портфеля бумаги, другой раскрывает складной металлический метр. Они измеряют комнату Героя. Делают это очень тщательно.
М у ж ч и н а в к а с к е т к е. Три метра сорок восемь сантиметров.
Мужчина в шляпе записывает. Мужчина в каскетке измеряет двери, потом кровать, называет цифры. Мужчина в шляпе записывает, прибавляет, умножает и делит. Мужчина в каскетке подходит к Герою, измеряет его рост, объем груди, размер ступни, головы, толщину шеи и т. д. Склоняется над Героем.
Что это он зажал в руке?
М у ж ч и н а в ш л я п е. Бумагу.
М у ж ч и н а в к а с к е т к е. Надо разжать ему пальцы. (Медленно один за другим разгибает его пальцы, вынимает из руки Героя бумаги.)
М у ж ч и н а в ш л я п е. И что там?
М у ж ч и н а в к а с к е т к е. Какие-то бумаги. Биографии… (Читает вслух.) «Я родился в тысяча девятьсот двадцатом году. После окончания начальной школы… Я забыл, что в народной школе у меня был одноклассник, который давал мне сыр, этот мальчик был из деревни. После окончания. Получив аттестат зрелости, я пытался поступить на работу в городское управление. В тысяча девятьсот тридцать восьмом году, в гостинице, я вытер сапоги покрывалом с кровати… Закончив обучение в начальной школе, я поступил в гимназию. По окончании средней школы намеревался… (Мужчина качает головой, читает дальше.) Люди, идите все ко мне!»
М у ж ч и н а в ш л я п е. Он что, спит? Может, притворяется?
М у ж ч и н а в к а с к е т к е (продолжает читать). «В тысяча девятьсот тридцать восьмом году я вытер сапоги о ковер и порезал полотенце, когда вытирал лезвие. Затем, когда мне исполнилось восемнадцать лет, я начал сдавать экзамены на аттестат зрелости. Но я не успел его сдать, поскольку первого сентября тысяча девятьсот тридцать девятого года вспыхнула мировая война… Этот ужасный катаклизм, который поглотил…»
Мужчина в каскетке прячет бумаги в портфель, оба мужчины уходят.
В комнату на четвереньках вползает э л е г а н т н ы й м у ж ч и н а среднего возраста. Он идеально причесан, прилизан. Четкая линия пробора. Можно сказать, что он причесан изнутри. Мужчина обходит на четвереньках всю комнату, поочередно обнюхивает ножки стола, стула, заглядывает под кровать. Начинает говорить, задрав морду в сторону Героя.
М у ж ч и н а с п р о б о р о м. Вы знаете, кто я? Кто вы, кто он, что он? У меня есть собственная гордость. Нет, милейший, вы слишком маленький человек, чтобы так со мной разговаривать. Я не хотел знать, если бы я знал, я бы не мог обманывать. Но я страдаю, я… я-с…
Г е р о й (пошевелился, потянул носом воздух. Мужчина с пробором успокаивается). Чую чужого… чую мыло, вазелин, лак, вонь и литературу. Кто здесь?
Мужчина с пробором поправляет лапой прическу и галстук.
А, это ты, Бобик!
Через комнату идет т о л с т я к в очках. Он читает газету, оглядывается вокруг, останавливается посередине прохода, зовет Мужчину с пробором.
Тадеуш Ружевич — особое явление в современно» польской литературе, ее гордость и слава. Едва ли не в каждом его произведении, независимо от жанра, сочетаются вещи, казалось бы, плохо сочетаемые: нарочитая обыденность стиля и экспериментаторство, эмоциональность и философичность, боль за человека и неприкрытая ирония в описании человеческих поступков.В России Ружевича знают куда меньше, чем он того заслуживает, в последний раз его проза выходила по-русски более четверти века назад. Настоящее издание частично восполняет этот пробел.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В антологию включены избранные рассказы, которые были созданы в народной Польше за тридцать лет и отразили в своем художественном многообразии как насущные проблемы и яркие картины социалистического строительства и воспитания нового человека, так и осмысление исторического и историко-культурного опыта, в особенности испытаний военных лет. Среди десятков авторов, каждый из которых представлен одним своим рассказом, люди всех поколений — от тех, кто прошел большой жизненный и творческий путь и является гордостью национальной литературы, и вплоть до выросших при народной власти и составивших себе писательское имя в самое последнее время.
В сборник включены разнообразные по тематике произведения крупных современных писателей ПНР — Я. Ивашкевича, З. Сафьяна. Ст. Лема, Е. Путрамента и др.
Проза Новака — самобытное явление в современной польской литературе, стилизованная под фольклор, она связана с традициями народной культуры. В первом романе автор, обращаясь к годам второй мировой войны, рассказывает о юности крестьянского паренька, сражавшегося против гитлеровских оккупантов в партизанском отряде. Во втором романе, «Пророк», рассказывается о нелегком «врастании» в городскую среду выходцев из деревни.