Избранное - [47]

Хотя бы без желанья —

Приди, приди, приди!

Хоть с холодом в груди,

Рассеянный, далекий,

Насмешливый, жестокий, —

Приди, приди, приди!

Пусть горе впереди, —

Что плакать об утрате!

Хоть из чужих объятий —

Приди, приди, приди!..

«Да, я сказала: «Уходи»

Да, я сказала: «Уходи», —

Но почему ты не остался?

Сказала я: «Прощай, не жди», —

Но как же ты со мной расстался?

Моим словам наперекор

глаза мне застилали слезы.

Зачем доверился словам?

Зачем глазам не доверялся?

«Была добра любовь моя»

Была добра любовь моя,

Великодушна, терпелива.

Тебя благословляла я

И в жесточайший миг разрыва.

Моя тоска была светла,

В мученьях ревности беззлобна,

И все, что зависти подобно,

Испепелила я дотла,

Чтобы душе не жить без света.

А нынче мелким ручейком

Сама себе кажусь, когда я,

Холодный взгляд поймав тайком,

Лишь холодею, не страдая.

Сама свидание прерву,

Когда предчувствую разлуку,

И первой протяну я руку,

Но не прощаю, не зову

И думаю — любовь ли это?..

«Не вспоминается один-единственный»

Не вспоминается один-единственный,

Одной-единственной могилы в сердце нет.

Мерцают чьи-то имена таинственно

Над братскою могилой без примет.

Пред чьим же камнем преклоню колени я?

Кто жарких слез моих в молчанье вечном ждет?

Где свечи жечь, и воссылать моленья,

И ладан воскурять — где камень тот?

«Когда б я могла»

Когда б я могла,

Как цветок увядая, склониться смиренно

И — не оробеть.

Дать колосу жизнь, истлевая зерном постепенно,

И — не пожалеть.

Волной речной пропадая в море, заискриться пеной

И — звонко запеть.

Звездой по небу скользнуть мгновенно, пропасть во вселенной

И — гибель стерпеть.

Когда б я могла

Умирать, как природа, и нощно и денно,

И — не умереть…

СТАРАЯ ПЕСНЯ, НАПИСАННАЯ СЕГОДНЯ

Дороги сами уводят вдаль.

Брожу часами в хмельной тревоге.

Чья песнь, как пламя? То не весна ль,

Иль кровь толчками слагает строки?

Шагаю четко, напеву в лад.

Его походка, его дыханье —

Моя находка; бесценный клад

Строки короткой очарованье.

Льнут рифмы звучно одна к другой

И неразлучны в объятьях тесных.

Меня колышет волной тугой

Тот ритм, что дышит в забытых песнях.

Он дивной силой меня увлек —

Строфою милой с цезурой древней…

Люблю звучанье старинных строк —

Нет их чеканней и нет напевней.

«Ты писем от меня не жди»

Ты писем от меня не жди.

Мне трудно в письмах жить душою.

Огонь, бушующий в груди,

В них меркнет, слово в них чужое.

Как будто кто-то за меня

Писал их, избежав признаний.

Сердечного стыжусь огня,

Стыжусь рассказанных страданий.

Но таинство, но волшебство —

Поэзия — преград ей нету:

В ней скрытое от одного

Звучит, всему открыто свету.

Из грузинской поэзии

Михаил Квливидзе (р. 1925)

В САДУ

Только повеет прохладою вечера,

Каждое дерево хочет по-своему

Высказать душу, открыться доверчиво,

Видно, молчанье далось не легко ему.

Звонко трепещут осины знакомые,

Клен-стихотворец объят лихорадкою,

Ель многодумной сосне на окно мое

Не без намека кивает украдкою.

Ива всплеснула ветвями склоненными,

Забормотали кусты озабоченно.

Сад растревожен, и с громкими стонами

Дуб-старичина скрипит у обочины.

Тополи, стоя шеренгою тесною,

Смотрят с укором, болтливых не жалуя,

А ветерок колыбельного песнею

Нежит, баюкает землю усталую.

Только повеет прохладою вечера,

Я, словно клен, одержимый тревогою,

Слова ищу, чтоб легко и доверчиво

В песне вам высказать многое, многое…

СНОВА ВРОЗЬ

В смежном купе без конца вспоминали кого-то,

Кто-то кричал, о бутылку стаканом звеня:

— Нет, ты пойми!.. — и смолкал, побежденный дремотой…

Снова тоска по тебе охватила меня.

Долго ли мне суждено задыхаться от муки?

Долго ль в тоске изнывать, покидая твой дом?

Долго ль придется писать мне стихи о разлуке,

А не о встрече, о счастье остаться вдвоем?

Снова в дороге, во власти наскучивших странствий,

Глядя в окно, вспоминать, вспоминать, вспоминать…

Словно страницы, листая степные пространства,

Я к перечитанному возвращаюсь опять.

Как я любил это прежде! Какие приманки

В окнах вагонных мелькали, пленяя, маня!

Нынче хочу одного: миновав полустанки,

Выйти на станции, где ты встречаешь меня.

Поезд все дальше и дальше стремится упрямо.

Люди в вагоне притихли, готовясь ко сну.

Четко колеса стучат, словно ты телеграммы

Шлешь мне вослед… Получу ли хотя бы одну?

. . .

Вечер туманом плывет над долиною дальней.

Скоро за окнами не различишь ничего.

В поезде кто-то поет заунывно, печально,

Словно тоска по тебе извела и его.

Поезд все дальше и дальше несется во мраке.

Мимо летят перелески в чеканной резьбе.

Я от тебя удаляюсь, а рощи, овраги

Мчатся назад, второпях возвращаясь к тебе.

«Я был с тобой в последнее мгновенье»

Я был с тобой в последнее мгновенье.

Не плачу я, но горько и упрямо

Я не хочу, чтоб ты ушла в забвенье,

Мама!

Твоею щедрою душой согретый,

Как ты, ищу добра неутомимо.

Я без тебя не одинок — во мне ты

Живешь… таинственной, непостижимой.

Живешь во мне, хоть сумерки нависли.

И жаждешь света жаждою всесильной,

Но все пути моей бессонной мысли

Вдруг преграждает камень твой могильный…

РОДИНА

Земля называется «Родиной»,

Если любишь ее глубоко,

Бережешь как зеницу ока,

Бережешь пуще жизни самой.

Но еще дороже становится

Та земля, когда издалёка

Ты кричишь в тоске одинокой: — Я хочу

вернуться

домой!

Из еврейской поэзии

Самуил Галкин (1897–1960)

КАК МОЖЕТ СТАТЬСЯ?