Избранное - [45]

Коль не жалеешь своего труда.

Я жизнь твоя…»

От сдавленного крика

Я замер… Ах, старуха, погляди-ка,

Что сорванец оставил за собой!..

. .

Недвижно я стоял перед копной

И на нее смотрел с тревогой нежной,

Как смотрят на родное существо

В предчувствии разлуки неизбежной.

Потом пошел. Смятенья моего

Никто не замечал, а я с тоскою,

Глаза от солнца затенив рукою,

Оглядывался много-много раз,

Пока не скрылась навсегда из глаз

Копна пшеницы за горами детства.

Прошли года — года скитаний, бедствий.

Надолго разлучился я с сестрой.

И вот однажды осенью сырой

Средь ночи ранен был жестокой вестью

О том, что умерла Ерануи…

И снова мчались годы, шли бои

За торжество свободы, правды, чести.

Я видел возрожденье нищих стран,

Я сердцем обнимал края чужие.

Живя на дивном севере России,

Забыл я боль моих давнишних ран,

И ужасы резни в моем селенье,

И мой бессильный полудетский гнев,

Все злодеяния, все преступленья

Забыл, от горечи не очерствев.

Забыл развалины родного дома,

Забыл поросшее травой крыльцо

И даже то, что дорого любому, —

Родное материнское лицо.

Но в памяти останется, доколе

Я не смежу похолодевших век,

Копна пшеницы в опустелом поле,

Как близкий одинокий человек.

Амо Сагиян (р. 1914)

ГОДЫ МОИ

Годы мои,

Красные и зеленые,

Куда вы ушли?

Годы светлые, годы под черною тучею,

Леденящие, жгучие,

Взывающие, немые,

Кривые, прямые

Годы мои!

Где ж вы, всеми скорбями заклятые,

Всеми обидами,

Годы мои крылатые,

Годы с крылами подбитыми?

Где ж вы мои, мои быстрогонные,

Не пешие — конные,

Любимые годы мои?

Сколько вы принесли-унесли зазорного,

Черного, черного, черного,

Годы мои!

Сколько не сказанных слов унесли вы,

Сколько пристрастий — приливы их и отливы,

Годы мои!

Где ж вы? О вас ни слуху ни духу, —

Запивающие небом каменную краюху,

Годы мои!

Откуда взялись — несродные мне, иные,

Не конные — пешие, посошные,

Спешащие годы мои?

Соберитесь вы все когда-нибудь

Вздохнуть, всплакнуть,

Почтить мой прах, вспомнить минувший путь,

Мои бесценные,

Мои мгновенные,

Черные, белые, зелено-красные,

Напрасные и ненапрасные

Годы мои!

«Мчатся бурные реки твои по-армянски»

Мчатся бурные реки твои по-армянски,

С гор слезами сбегают ручьи по-армянски,

По-армянски твоя расцветает весна.

В рощах — говор и пенье пичуг по-армянски,

В пашню крепко врезается плуг по-армянски,

По-армянски нетленны твои письмена.

Глубь рассветных небес горяча по-армянски.

Столкновенье согласных, звучат по-армянски,

По-армянски взрываясь, звенит, как струна.

Кузнецов твоих руки крепки по-армянски,

На полях зеленеют ростки по-армянски,

По-армянски таится в камнях тишина.

Сколько раз ты, казалось, из рук уплывала,

Но ты нашей осталась, и ввысь, как бывало,

По-армянски возносится гор крутизна.

Вздох теснин твоих скорбен и тих по-армянски,

Чтим почивших страдальцев твоих по-армянски,

По-армянски печаль твоя мне суждена.

Лишь бы все, чем живу, чем дышу, сохранилось.

И потом — что ни сталось бы, что б ни случилось —

Будут плакать ручьями снега по-армянски,

Будут весны вбегать на луга по-армянски —

По-армянски — вовеки, во все времена.

ЗЕЛЕНЫЙ ТОПОЛЬ НАИРИ

Красуешься под ветерком, сверкаешь свежею листвой,

Дневной дороге тень даришь, глубокой ночью ждешь зари.

В теснинах сердца моего звонкоголосый говор твой,

О дальний, дальний, дальний мой, зеленый тополь

Наири!

Ах, как взметнувшийся костер, стоит зеленый твой огонь,

Я издали тебя молю, гори, мой трепетный, гори!

Изжаждавшиеся поля желанною прохладой тронь,

О дальний, дальний, дальний мой, зеленый тополь

Наири!

Поет мой жаворонок-сын, играючи в тени твоей.

Его получше приголубь, порадостнее одари,

Листвой веселой осени, отцовской ласкою согрей,

О дальний, дальний, дальний мой, зеленый тополь

Наири!

Меча и пламени певец, хочу я лишь твоей любви,

И если в праведном бою прикажет родина: «Умри!» —

Умру, чтоб вольным быть тебе, исчезну я, а ты живи,

О дальний, дальний, дальний мой, зеленый тополь

Наири!

«За старой садовой оградой»

За старой садовой оградой

Ручей пробегает легко,

Дыхание нашего сада

Несет далеко, далеко.

Сверкающим, благоуханным,

Бессонно стремится вперед,

Сливается вдруг с Воротаном

И дальше бежит и поет.

С ним шепчутся клены и вязы,

Песок золотится на дне,

Таким он дошел до Араза,

Волной прикипая к волне.

Слился с шумнопенным Аразом,

Но тут еще песня не вся —

Он в море врывается разом,

Дыхание сада неся…

За старой садовой оградой

Ручей пробегает легко,

Дыхание нашего сада

Несет далеко, далеко.

Маро Маркарян (р. 1916)

«Я в мир пришла как под хмельком»

Я в мир пришла как под хмельком

И оттого иду не в такт,

Я изнутри обожжена

И оттого иду не так.

В круговорот

Невзгод, забот

Растерянно погружена,

Я выровнять пытаюсь шаг —

Не получается никак!

Швыряет жизнь и в свет и в мрак,

И сердце тайно устает.

Всем улыбаюсь на ходу,

Кто мне знаком и незнаком.

С ноги сбиваясь, я иду

Как в полусне, как под хмельком.

«Умолкла душа, опустела душа»

Умолкла душа, опустела душа,

Подобно покинутой хижине ветхой,

И на сердце пала печаль, как туман,

И сердце зашлось от горечи едкой.

Но кто ж так бесследно меня потерял?

Но кто ж меня так незаметно забыл?

Зачем я средь этой ненастной мглы

Держусь, уцепившись за выступ скалы,

Сломавшейся веткой?

«Но все ведь и было только затем»

Но все ведь и было только затем,