Избранное - [138]

— Ну, как, Можи?! Будем пить или не будем?! Не согласитесь, дружочек, по доброй воле, я раскрою вам рот и не только воду волью вам в глотку, но затолкаю туда стакан. Лучше выпейте, не то я сам буду лить, и вы, пожалуй, поперхнетесь, кашлять начнете. Ну-с, господин Вайс!

У Вайса дрогнули губы, и горькая улыбка пробежала по ним. Он поднес стакан к тубам, отхлебнул глоток.

— Что это? Господин Вайс! Не годится так обманывать бедного человека. Вы надуваете меня, господин Вайс. Вы действуете по привычке. Всю жизнь мухлевали и сейчас хотите смухлевать. Меня вам не провести. Я не мужик и не поденщик, которому вы даете сдачу у себя в лавке. Вот, мол, столько да еще столько, остальное мое, сдачи не следует, впрочем, вот вам, бедняк, два филлера, и ступайте с богом. Милости просим, заглядывайте почаще.

Взрыв смеха, тонкое женское хихиканье.

— Слышите? Надо мной смеются. Высмеивают меня, господин Вайс, за то, что вы играете со мной, как кошка с мышью. Я бьюсь, бьюсь, а вы все пренебрегаете мной. Точно тенор в опере, только прикладываетесь к чаре. Может быть, голос боитесь потерять? Боитесь, что, заговорив, невзначай петуха пустите?

Петур подошел к столу, снова налил себе вина, с довольным видом оглядел компанию, заметил кислую физиономию Ваи-Верашека, но решил не обращать на него внимания. «Осел и размазня!» Он опорожнил свой стакан.

— Вот как надо пить, господин Вайс. Давайте, давайте!

Он схватил руку Вайса, крепко стиснул и прижал к его губам стакан с водой. Вайс снова хотел отпить глоток, но Петур выплеснул всю воду ему в лицо, и Вайс на самом деле судорожно, мучительно закашлялся.

— Вот видите! Почему вы не слушаете умных людей? Говорил я вам, — не станете пить, хуже будет… Видите, господин Вайс, как плохо вышло. Не можете больше? Ничего, научитесь. Сейчас выпьете… Еще нальем.

Квашаи пронзительно рассмеялся, утирая платком слезы, выступившие на глазах. Смеялись и остальные. Даже Ваи-Верашеку пришлось улыбаться. Все пили, Петур снова, с серьезной миной, налил воды в стакан Вайса. Духай, смеясь, пытался его отговорить:

— Оставь его. Хватит.

— Вовсе не хватит. Все мы выпьем по пол-литра вина. А господин Вайс выпьет пол-литра воды. Он ведь пьет вместе с нами. Потом может хвастаться, что пировал с господами и они даже чокались с ним. Ну, что такое для взрослого человека пол-литра воды? Столько даже необходимо для организма, не правда ли, господин главный врач?

Врач от смеха едва мог говорить.

— По мень-шей ме-ре! — выплеснулись у него слова, и даже слезы закапали.

Ваи-Верашек все улыбался, и ему было стыдно за это; пытаясь найти себе оправдание, он подумал: все они сумасшедшие, да и лавочник тоже!

Петур рассмеялся. Лицо у него побагровело от внутреннего напряжения. Он выпил вина и поднес стакан Вайсу. Вайс принял стакан, но сделал два шага и поставил его на буфет. Петур закричал:

— Это что такое?! Господин Вайс! Вы бунтовать вздумали?

— Простите, я не пью.

Голос Вайса был глух и дрожал.

— Не пье-е-ете?!

Ваи-Верашек поднялся, подошел к Петуру и взял его за руку.

— Ну, прошу тебя, оставь ты этого человека. Мы очень хорошо повеселились, ты превосходный малый, но оставь уж его, пусть идет домой, а мы побудем немного одни.

Петур недоуменно обернулся к Ваи-Верашеку и состроил удивленную физиономию. Ваи-Верашек продолжал:

— Ведь нам есть о чем друг с другом поговорить.

Вмешался и Духай:

— Вайс, идите домой и, пожалуйста, не сердитесь на меня. Вы сами виноваты. Зачем не остались дома?

Вайс хотел что-то сказать, но проглотил слова, повернулся и двинулся было к двери.

— Стой, свинья! — заорал Петур.

Но вдруг, передумав, схватил пустую бутылку, сунул ее в руку Вайса и быстро проговорил:

— Идите, Вайс, налейте эту бутылку дополна и принесите нам.

Казалось, он хотел таким образом оставить путь к отступлению и себе и Вайсу. Но не успел еще Вайс закрыть за собой дверь, как Петур снова заорал:

— Вайс!.. Стой!

Вайс обернулся, держа пустую бутылку за горлышко так, что она прикасалась к его ноге.

— Смотрите не упадите, на улице грязно. А если вы поскользнетесь и упадете, бутылка разобьется… бутылка ведь… хрупкий предмет.

И, выхватив револьвер, он пустил пулю в бутылку. Выстрел, дым, звон осколков, упавших на порог. Г-жа Духай взвизгнула, Вайс застыл на месте.

Петур громко засмеялся, потом сел к столу.

— Можете идти, господин Вайс.

Духай, очевидно, потому, что был крепко уверен в своей неприкосновенности на основании пакта с Петуром, сказал, качая головой:

— Что делает, скотина!

Главный врач зычно захохотал и этим словно подал знак. Все снова принялись хохотать, да так, что долго не могли произнести ни одного слова. Вайс исчез.

Первым стал серьезным Духай.

— А стрелять было все-таки глупо. Что, если где-нибудь неподалеку бродит красный патруль? Ведь из этого скандал может выйти.

Петур махнул рукой.

— Поменьше бы ты почитал красные патрули. Видно, поверил во всю их комедию. Погоди, голубчик, после этой пролетарской масленицы придет для них и великий пост.

Жена Духая попросила:

— Да перестаньте же говорить о политике. Ненавижу я эти непрерывные разговоры о политике. Не беда! Когда-нибудь все это придет к концу. Господь милостив.