— А если казнь?
Юрист развел руками в знак поражения, потом угрюмо сжал их в кулаки.
— В случае казни тоже остается время на рассмотрение кассации, потом время перед исполнением приговора. Вот не могли бы вы сослужить мне настоящую службу, попытавшись связаться с этим человеком?
— Сын мой, закон есть закон. Милосердие и долг призывают меня не терять времени на то, что не принесет пользы. Мне важнее сейчас еще раз пересмотреть ваше дело и уголовное законодательство.
— Все–таки, несмотря на то, что вы услышали о нем, вам не хочется убедиться в его могуществе?
— Я человек закона и знаю одно: ваша судьба в руках правосудия.
— Может быть, вы меня поймете лучше за время ожидания и войдете в мое положение.
— Если бы все так было, как вы себе представляете, я был бы только рад… Но у меня лично к нему никаких путей нет.
— Вы человек с опытом и знаниями, а к вашему соседу, похоже, отец питает особые чувства.
— Связаться с ним, если на это вообще есть шанс, заняло бы много времени, которого у нас нет. Да и такими возможностями я не располагаю. Ведь потребовалось бы связаться со всеми нашими посольствами за рубежом. И это только в качестве первого шага. Не исключено также, что в момент нашего запроса он переедет в страну, где вообще нет нашего представительства.
Ах… память, умирающая на кончике языка. Скопления туч, которыми играет ветер. Раскаленные тиски боли за тюремной решеткой. Слепой вопрос. Жестокий ответ. Он сказал:
— Похоже, бессмысленно полагаться на других. Адвокат сочувственно улыбнулся.
— Смысл есть в том, что разумно. Сабир пожал плечами и проговорил:
— Будь что будет.
