Избранное - [4]

Драматична судьба другого, столь же юного героя «Свадьбы» Любо Драгушича. Он прославился храбростью в первые месяцы восстания. Позднее, в трудную зиму 1941 года, он, связной уездного комитета, колесил в пустынных горах, ночевал в снегу, оборонялся от преследователей. Но однажды ночью, совсем без сил добравшись до своего дома, он увидел, что дом разграблен, покинут и пуст. Его родителей с четырьмя маленькими детьми увезли в тюрьму, где им предстояло томиться, пока сын-партизан не сдастся четникам. Драгушичу посчастливилось разыскать одного из членов уездного комитета, но тот вместо ободряющих слов, нужных парню как воздух, панически изобразил положение, а вскоре, как узнал Любо, сдался четникам.

Несколько дней после этого бродил Драгушич по окрестностям, надеясь установить связь с обескровленной партийной организацией или с остатками партизанских частей. Никого не найдя, он спустился с гор и сдал оружие.

Эти и другие похожие судьбы, пока еще бегло, пунктиром намеченные в «Свадьбе», свидетельствуют о реальных трудностях партизанской борьбы в Черногории, о тяжких обстоятельствах, с которыми не всем и не всегда дано было совладать. Те же вопросы ставятся и в некоторых рассказах, например в «Торжестве», «Проклятой пещере», «Снег тает». Уже в этих ранних произведениях, в художественном анализе судеб, обстоятельств, конфликтов, Лалич акцентирует проблемы, которые привлекли внимание и его, и многих других писателей Югославии.

В «Лелейской горе» (1957, вторая редакция 1962) внимание писателя сосредоточено на становлении личности в тяжелейших условиях борьбы.

В центре романа — партизан, вчерашний студент Ладо Тайович. Писатель, несомненно, придает большое значение эволюции этого героя. Ладо Тайович фигурирует в романе «Облава», в рассказе «На Таре», упоминается в других произведениях. В «Лелейской горе» Ладо Тайович после отступления Народной армии из Черногории остается один в мрачном глухом горном крае, который в народе издавна считается обиталищем дьявола. Преследуемый врагами, которые устраивают облаву за облавой, Ладо ожесточенно защищает свою жизнь. Голод, раны, торжество превосходящих врагов, осторожность, или, как кажется Ладо, двоедушие вчерашних союзников-крестьян, — все это порождает у него тяжелый внутренний кризис. Являющийся ему Дьявол (это и призрак расстроенного воображения, и образ, в который облекаются сомнения героя) ставит перед ним разъедающие сознание вопросы. Имеет ли смысл сопротивление одного человека? Стоит ли жертвовать жизнью за идеалы, которые еще так далеки от реальности? Какое значение имеет будущее для человека, которому суждено не сегодня-завтра погибнуть? В споре с Дьяволом — в этом споре раскрывается идейная проблематика романа — Ладо оказывается победителем.

Но Ладо Тайович — и это главное — не только размышляет о своем положении. Один, в кольце врагов, он борется, действует. Трудность его положения отражает реальную сложность тогдашней ситуации: партизаны вынуждены были действовать в оккупированных районах крайне осмотрительно, чтобы не вызвать репрессий и не оттолкнуть от себя население. «Так уж устроено все в этом нелепом мире, где зло переплелось с добром, где действовать оказывается так же плохо, как и сидеть сложа руки, — размышляет Ладо. — Отсиживаться в лесу считается трусостью, выйти из леса — непростительным легкомыслием и провокацией; прикончить какого-нибудь гада — значит вызвать новую волну репрессий; погибнуть самому — доставить удовольствие врагу. От этих мыслей я впадаю в черную тоску и меланхолию и серьезно подумываю о том, что, может быть, лучше всего было бы броситься в какую-нибудь чертову щель, где ворон не отыщет твоих костей…» Все же Ладо выбирает борьбу, он расправляется с врагами, мстит предателям. И борется он не только за свою жизнь. Ладо не спешит в Боснию вслед за отступившей армией потому, что сознает необходимость своего присутствия и своих действий в краю, где верх одержал сейчас враг. Как и члены партизанской группы Видрича в романе «Облава», он считает своим долгом беречь и поддерживать до прихода соратников подавленный, но не угасший дух сопротивления фашизму. Пройдя через суровые испытания, на пороге новых испытаний и трудностей Ладо говорит: «Самое главное для меня — моя жизнь и вера в коммунизм. Только это, а все остальное — предрассудки и православные глупости, в которые давно уже не верят даже звонари». Предостерегая писателей от прямолинейных решений, М. Лалич сказал, что «страсть политического убеждения», как она ни важна, — не единственное, чем руководствуется человек, и это верно. Но именно эта «страсть», свидетельствует Лалич в «Лелейской горе», подчиняя себе все чувства человека, становясь его второй натурой, является определяющей судьбу силой.

О сложных путях человека в военное время идет речь и в романе «Разрыв» (1955, вторая редакция 1969), впервые предлагаемом советскому читателю. Роман начинается с описания знакомых мест — быстрых рек и ущелий Черногории, зловещей колашинской тюрьмы, расстрелов пленных участников освободительной борьбы. И здесь упоминаются персонажи, известные по другим произведениям. Да и завязка действия отнесена к тому же времени, что в «Лелейской горе», в «Свадьбе», в рассказах «Торжество» и «Подземное празднество», — к тяжелой первой военной зиме и весне 1942 года, когда после успехов и подъема народно-освободительное движение вступило в полосу тяжелых испытаний и неудач.