Избранное - [25]

Через некоторое время за стеной пробили часы. Владислав сказал:

– Может быть, закрыть окно? Стало свежо?

– Нет, я хочу слушать шум улицы.

– Ну, я тебя прикрою пледом.

– Как пахнут фиалки!

– Да, но они, наверное, уже все утонули.

– А много ли времени?

– Уже поздно.

– Ты проводи меня тогда.

– Может, останешься?

– Нет, будет ругаться тетка.

– Ну, хорошо!

Владислав проводил ее и возвращался по городу один. Все спали, а он шел счастливый и гордый.

Через некоторое время Ирина уехала отдыхать. А потом и он уехал. Трудно было даже переписываться. И его мучила неуверенность. Так чередовались приливы и отливы счастья. Наступила зима: они могли встречаться в клубе, Ирина несколько раз бывала у Владислава в гостях. А затем цеху, где Ирина работала обмотчицей, дали срочное задание. У Владислава тоже прибавилось дела. Они не виделись. Владиславу счастье тогда казалось мифической жар-птицей, которая бывает только в сказках.

Вот и в этот вечер. Придет или не придет? Владислав кладет на место зеркало. Что толку смотреть и видеть длинный нос, серые глаза и кустики бровей? Он некрасив! А таким счастье выпадает редко. Владислав раздражается и злится. Ведь позорно ходить по улицам грустным! Идет опять к окну, но раздается звонок. Он бежит отворять дверь. Входит Ирина, она запыхалась и раскраснелась.

– А я думал, ты не придешь, – говорит Владислав.

– Ты все думаешь! – Ирина смеется и заглядывает из-за его плеча на разрисованные цветы.

– Как красиво! И ты это специально для меня рисовал!

– Да.

– Как летом? Помнишь – летом? Как это ты догадался? Милый!

– А я уже хотел рисовать репейник.

– Ты сумасшедший. Я же сказала, что приду…

– Какие у тебя холодные локти! Тебе сильно надуло в рукава.

– Чепуха!

– Слушай: оставайся у меня! Совсем!

– Я об этом много думала. Это, пожалуй, самое верное. Когда любишь, надо, пожалуй, всегда жить вместе. Да? Как ты думаешь?

– Да.

Они садятся на диван. И через несколько минут Владиславу становится ясным. Нет больше сомнений. Они будут жить вместе! Теперь он уверен во всем, спокоен и счастлив.

Спальный мешок

Вечером в ресторане было шумно: играла музыка, звенела посуда и слышались возбужденные от вина голоса.

– А вы знаете, мне противно слушать!

Сказав это, сидевший напротив Дмитрия загорелый мужчина с голубыми глазами оглядел всю компанию. Он поглядел каждому в глаза, всем пятерым, сидящим за двумя составленными вместе столиками, в том числе и Дмитрию, который только что просил своего друга Андрея передать ему бутылку вина.

Есть что-то отличающее спортсменов от людей, не занимающихся физкультурой: выгоревшие волосы, особый цвет лица, и ширина плеч и загар на кистях рук, особенно выделяющийся, когда из-под рукавов пиджака выглядывают белые манжеты свежей сорочки. Все шестеро, сидящие за составленными столиками, были спортсмены. Это было заметно по их вольным и мужественным жестам. Дмитрий был чемпион по плаванию, Андрей – также пловец, трое были легкоатлеты, а визави Дмитрия был альпинист. Они собрались в ресторане после состязаний, на которых Дмитрий повторил свой всесоюзный рекорд. Друзья чествовали его, а потом разоткровенничались. Они говорили о женщинах, потому что где это видано, чтобы компания здоровых мужчин за бутылкой вина не заговорила о них? Произнесли десятки женских имен, рассказали десятки случаев, и каждый старался выцарапать из памяти что-нибудь особенное, чтобы доказать свою доблесть.

– Противно! – повторил альпинист.

– Я налью тебе, Петр, еще? – заботливо спросил его Андрей.

– Ладно! Но все равно противно.

– Что же, голуба?

– Да ваша трепня.

– Забавно!

– Пожалуй. Но сознайтесь, все истории сводятся к одному?

– Ясно.

– Не упускать удобных случаев?

– Сказано грубо, но есть доля правды, – вставил один из легкоатлетов.

– А мне хочется поговорить о целомудренности и честности, – продолжал Петр.

– Дима, может быть, ты скажешь что-либо об этом? Ты моложе, – спросил Дмитрия Андрей.

– Налей ему. Он сам расскажет! – ответил Дмитрий.

– Да, я сам, – согласился Петр.

Он закурил папиросу. Глаза его смотрели на тлеющую спичку.

– У меня есть друг, – начал он, выпуская дым из ноздрей. – Он-то меня и приучил лазить по горам. Он закоренелый бродяга!

Но Андрей остановил его рукой:

– Прежде выпьем?

– Можно.

Все выпили. В ресторане танцевали. Пары продвигались между столиками быстрыми мелкими шажками, а выходя на более свободные места, например к фонтану или к буфетной стойке, танцующие делали крутые повороты, и у мужчин правые ноги описывали широкие круги. Музыка играла все веселей и быстрей. У женщин заблестели глаза, а их партнеры стали ритмично притопывать каблуками.

Дмитрий любил танцевать, но в этот раз он сидел спокойно и только постукивал под столом ногой в такт музыки. Он хотел слушать рассказ Петра.

– Мой друг, – говорил тот, очень любит Сибирь. Он достаточно поколесил там. Два года назад он работал на одном из заводов Владивостока. В середине лета этот закоренелый бродяга ушел с завода и уехал на станцию Шмаковка, чтобы побродить месяцок по берегам рек в лесах Уссурийского края. Там хорошо путешествовать! Мне тоже приходилось бывать в этих краях, и я каждому из вас желал бы совершить такую прогулку. Друг, побывав в долине Питугэ, решил возвратиться обратно, потому что была уже глубокая осень, дожди кончились, пришли морозы. Особенно холодно было по ночам, к утру все покрывалось инеем. Но это не было уже так плохо. В холодную погоду, знаете, лучше себя чувствуешь. Друг был очень доволен. Морозные ночи ему были не страшны, от них он спасался в добротном спальном мешке.