Избранное - [21]

– Ты видела художника из газеты? – спросил Тимофей.

– Владислава? Да. Но не смотрела еще, что он там нарисовал.

– Знаешь, чувствуется, что наша учеба заканчивается. Появились художники, фотографы. И в заводской газете стали писать.

– Сходим посмотрим, – предложила Женя.

Они пошли к художнику, который сидел на деревянном ящике и зарисовывал в большой альбом планер и курсантов. На снегу около его ног лежала коробка, в которой были карандаши и тушь. Николай стоял за его спиной. Оглянувшись, он увидел Женю и Тимофея. Побежал им навстречу.

– Все уединяетесь? Дела семейные? – сказал Николай, подбежав.

Он засмеялся, а Женя и Тимофей смотрели на Николая и удивлялись его оживлению. Все трое подошли к Владиславу и стали за его спиной. На большом листе плотной шероховатой бумаги Владислав нарисовал мягким черным карандашом планер. Длинные узкие крылья планера делили бумагу по диагонали на две половины. На одной из них около планера была нарисована группа курсантов и торчали воткнутые в землю флажки, а другую, большую часть бумаги занимало небо. Тонкой штриховкой набросаны были плывущие облака, низко, над самым горизонтом летели два самолета.

– Простите, Владислав, – Тимофей прищурился, – у вас на рисунке не чувствуется, что дело идет к вечеру.

– А я еще не закончил, – Владислав даже не обернулся, – вот здесь я нарисую солнце, и тени будут длинными.

– Художникам под руку не говорят, – Женя толкнула Тимофея в бок.

– И вообще – нечего стоять над душой. Ну-ка!.. И Николай, схватив Женю за руку, потянул ее в сторону. Потом он заставил ее обежать вокруг Владислава.

– Определенно влюблен, – сказал тихо Тимофей.

– Пусти, Колька, – крикнула, смеясь, Женя, – вытянешь руку – летать не смогу. Ай, рукавицу уронила!

– Вот вы заканчиваете свои занятия. А дальше что будете делать? – спросил Владислав.

– Я пойду в школу пилотов, буду летчиком, – ответил Тимофей.

– А старая специальность?

– Придется расстаться. Я окончил машиностроительный техникум и работаю на испытательной станции завода. Но меня увлекает авиация.

– Истребителем хочет быть! – крикнула Женя. – Все уши прожужжал!

– А вы тоже меняете свою специальность? – обратился Владислав к Николаю.

– Очевидно, тоже придется. Нашему брату одна дорога – в летную школу. Но я не оставлю и планеризма, займусь парящими полетами уже посерьезней.

– Вот-вот, и я тоже это хочу, – поддержала его Женя. – В отпуск поедем в Коктебель. Летать! Да? Но завода я не брошу. Я не уйду из лаборатории.

– Что же, вы все время так планеристами и будете? – спросил Тимофей.

– А чем же это плохо? – ответил Николай. – Научимся хорошо летать. Изучим аэродинамику, условия полетов с кучевыми облаками и будем себе парить. Может быть, рекордик какой-нибудь поставим. Не правда ли? – засмеявшись, обратился он к Жене. Она кивнула в знак согласия головой.

– Это верно, – сказал, отрываясь от своей работы, Владислав. – Если серьезно заниматься, то все интересным станет. Я вот, например, увлекаюсь парашютным спортом. Имею уже два прыжка. И еще буду прыгать.

– Все это хорошо, но, по-моему, нам пора заниматься, – сказал Тимофей.

Инструктор у планера махнул им рукой:

– Старшина, стройте группу!

Тимофей выстроил всю группу у планера и отрапортовал инструктору. Тот разрешил начать полеты.

– По местам! – распорядился Тимофей.

Планер поставили против ветра, и инструктор сел в кабину. Перед началом занятия он всегда проверял планер. Рябов встал у левого крыла. Николай снял перчатки и взял в руку флажки. Остальные курсанты, захватив с собой тележку для перевозки планера, побежали к трактору, который стоял на расстоянии двухсот метров впереди планера. Николай махнул одним из флажков трактористу. Трактор тотчас задымил, и ветер донес до планеристов шум работающего мотора. Николай очистил от снега кольцо троса, идущего к трактору, и зацепил за крючок автоматического замка на носу планера. Потом отошел в сторону. Инструктор сказал:

– Давайте старт!

Николай оглядел заснеженное летное поле. Приходилось быть особенно осторожным, так как полеты уже производились не с резиновым амортизатором, а при помощи троса, быстро наматывающегося трактором на барабан. Группа заканчивала вторую ступень школы планеристов.

Не заметив на поле ничего подозрительного, Николай провел несколько раз флажком около своих ног. Трактор задымил сильней, тракторист выбрал слабину у троса, и планер вздрогнул. Тогда Николай быстро поднял флажок кверху и стал размахивать им над головой. Планер качнулся и пополз по снегу, потом заскользил лыжней по неровным и затвердевшим снежным бугоркам. Рябов выпустил из рук крыло, и планер оторвался от земли. Николай следил за полетом. Двадцать, тридцать, сорок метров… Кругом было тихо, и Николай услыхал, как в воздухе что-то щелкнуло. Инструктор отцепился от троса. Металлическая нить, сверкнув на солнце, упала в снег. Только-то! – подумал Николай. – «А я поднимусь выше, ниже мне сегодня никак нельзя!» И, предвкушая предстоящий полет, он, бросив на землю флажки, потер руку об руку так, что ладони загорелись.

Планер, сделав круг, вернулся к месту старта и сел. Инструктор сказал: «Все в порядке!» Курсанты Женя и Тимофей, просунув сквозь кольцо троса палку, потащили его к планеру.