Избранное - [292]

Король проявил интерес нетерпеливым кивком. Его руки трудились над сухой липовой чуркой, но глаза, обращенные к возникающим образам, были полны ожидания. Король любил истории, в которых за человеческую душу ведет борьбу небо с адом.

А когда и Бушек нетерпеливо заворчал, пан Ешек повел рассказ…

Перевод Н. Аросьевой.

БЕАТА

История о том, как школяр-чужеземец совратил сестру Беату и какое чудо произошло в монастыре, основанном в Праге королевской дочерью, блаженной памяти Анежкой{266}.

Поистине опасно иметь в женском монастыре красивую ключницу. Но подобного беспокойства не было у аббатисы пражских кларисок{267}, когда эту обязанность она возложила на совсем молоденькую сестру Беату. Сестра Беата была не только самой красивой, но и самой набожной во всей обители, и ключи от монастырских ворот доверили рукам, прижимавшим к груди только крест и ладанку. У сестры Беаты были небесно-голубые глаза и алые губы здоровой девушки. Но веселость ее была нездешней, и блаженной памяти Анежка, основательница монастыря, взирая с небес, несомненно радовалась василькам и вишням в облике Беаты. Ибо ведала — то цветы и плоды целомудрия.

Сердце сестры Беаты было пречистым. Говорили, что у нее чудные уста, и не потому, что отличались они ягодной свежестью, а потому, что от них, подобно сладкому благоуханью, так и веяло негой. Каждая ее улыбка была целительна, как те травы, что она раздавала немощным у монастырских ворот. Ее маленькие руки, узкие и белые, протягивали хлеб и горсти черешни нищим детям с такой любовью, что те даже не испытывали необходимости благодарить. Когда сестра Беата выходила из ворот, казалось — то пришла сама весна. Лужи вспыхивали радугами, и угрюмые стены покрывались кустами цветущего шиповника. Ее походку можно было сравнить с церковной музыкой. И вся она была похожа на деву Марию.

Не было никакой опасности держать столь прекрасную ключницу в монастыре блаженной памяти Анежки Пршемысловны. Целомудрие пражских кларисок славилось во всем мире, а среди них самой добродетельной слыла сестра Беата. Потому ей и доверили ключ от монастырских ворот.

Однажды в лазарете францисканцев, что неподалеку от монастыря кларисок, появился чужеземец, который обучался в Праге лекарскому мастерству. И стал этот школяр приходить то в полдень, в толпе нищих, то на воскресные мессы, стоя за колонной в часовне пресвятой Девы Марии; по вечерам он прятался в тени недалеко от монастырской калитки, поджидая, когда сестра Беата ее откроет, чтобы впустить монахинь, возвращавшихся парами после посещения недужных. Чужеземец, в лице которого различались куманские{268} черты, пожалуй, и христианином-то не был. Быть может, ему и жаль было такую святую девушку, какой на первый взгляд казалась сестра Беата.

И в самом деле, в начале царствования короля Яна каких только странных пришельцев со всех концов света не появилось в нашем городе, порой и не понять было — люди они или дьяволы. Говорили они на разных языках, ходили в одеждах разных народов, драться умели и по-христиански и по-сарацински, и всюду, куда они вторгались, множилось насилие. Вспомнить страшно! Из этих-то был и тот подлый студиозус.

Что делалось той зимой, никто не знает. Но когда наша река Влтава, освободившись ото льда, начала с новой, юной силой биться о берег пенными волнами, где стоял монастырь с церквами и часовнями кларисок, когда звучнее стали голоса людей, легче шаги, когда зажелтели в траве одуванчики, а липы распустили первые бледные листочки, похожие на молитвенно сложенные ладони, когда под ликующий щебет птиц пришла стремительная, буйная весна, — сестра Беата стояла на коленях перед каменной статуей девы Марии в своей привратницкой; она молилась долго, страстно и вдруг выкрикнула в слезах:

— Не могу, не могу, золотая моя, дорогая дева Мария!

Тут она положила ключи к ногам девы Марии и, ломая руки, вот что сказала матери божьей:

— Дева Мария, не могу я служить тебе ни минуты дольше. Тело мое горит, и душа полна испепеляющего огня. Дева Мария, я не смею обижать тебя, тебя оскорблять. Я ухожу. И отдаю тебе ключи, вручаю их тебе, ибо моя грешная рука уже не смеет отворять врата этого дома. Прощай, дева Мария, никогда я не забуду твоей доброты ко мне с самого раннего детства. Прощай и не плачь обо мне. Не заслужила я ни единой твоей слезы.

Сестра Беата перекрестилась, еще раз взглянула на изваяние богоматери, на ключи, которые передала ей, и быстро вышла из монастырских ворот в звездную ночь. Шпиль костела Барборы был в эти минуты как грозящий перст.

В ту ночь сбросила с себя сестра Беата монашеское облачение и положила крестик и ладанку на окно комнатки, в которой спала с молодым чужеземцем, в чьем лице различались куманские черты. На следующее утро она уехала с этим человеком, оставив в его комнате монашеское платье, крестик, ладанку и невинность.

Ужасна была участь Беаты!

Сначала любовник увез ее в маркграфство, где поселился с ней гостем в замке вечно пьяного рыцаря, который добывал богатство, грабя купцов на большой дороге. Каждый день школяр обещал Беате, что вот придет капеллан, отпустит ей грехи и сочетает их по закону. Однако капеллана все не было…