Избранное - [159]

Темно-русый юноша вспыхнул до корней волос от счастья, что бывший учитель обратился к нему на ты.

— Да вот, отдыхаю здесь, — пояснил он. — Вчера ночью приехал. А вы, господин учитель, тоже проводите здесь каникулы?

— Только июль месяц.

Бошан взял под руку стройного, симпатичного юношу и позволил проводить себя до соснового бора, где обычно прогуливался часок после обеда.

Они шли друг подле друга: учитель — в строгом черном костюме, с черным галстуком и в черной шляпе, а молодой человек облаченный в светлые, радостные тона: в белых брюках, в спортивных туфлях на белой резиновой подошве и с непокрытой головой. Рубашка из шелка-сырца шуршала на нем, легкая, как воздух, как колыханье ветерка.

Бошан снял свою широкополую фетровую шляпу. На висках его отчетливо проступали залысины, в последние годы все упорнее подбиравшиеся к макушке.

Собеседники предавались воспоминаниям, и беседа их текла живо и непосредственно, так как Бошан был далек от зазнайства и в его присутствии всякий чувствовал себя раскованно. Он улыбался, кивал, и голова его мягко покачивалась на длинной, тощей шее.

Стоило молодому человеку напомнить ту или иную подробность, и усталое, нервное лицо учителя светлело, точно солнце проглядывало сквозь тучи.

2

Вили испросил разрешения сесть за круглый стол подле учителя.

К обеду он переоделся в светло-бежевый костюм — цвета кофе, обильно разбавленного молоком. После обеда показался в другом костюме — густо-коричневого оттенка. А вечером, к ужину, юноша облачился в горохово-зеленый костюм с темно-зеленым галстуком в тон и платочком светло-зеленого шелка в нагрудном кармашке.

— Какие изумительные у тебя костюмы, Вили, — заметил Бошан. — Кто тебе шьет?

— Шрайнер.

— Шрайнер? — переспросил Бошан. — Что это за портной?

— Неужели вам не доводилось слышать? Лучшая белварошская[90] фирма. Наипервейшая.

— Дорогая, — задал вопрос Бошан, однако без вопросительной интонации, а в утвердительной форме и как бы заранее ставя для себя на этом деле крест.

— Ничуть не дороже любой другой. Даже я бы сказал — дешевле. Ведь, к примеру, этот костюм я справил себе после окончания гимназии и ношу вот уже четвертый год.

— Тогда и в самом деле дешево.

— По дорогой цене приобретают лишь бедняки. Ведь вы, господин учитель, сами внушали нам: Lex minimi[91], — процитировал юноша. — А кстати, этот портной шьет и в рассрочку.

— В рассрочку?

— Я выплачиваю ему по двадцать пять пенгё в месяц. Словом, рекомендую его со спокойной совестью. Если это вас устроит, то я готов с превеликим удовольствием…

Бошан рассеянно зачерпывал ложкой рисовую кашу с фруктами. Он задумался, глубоко погрузившись в свои мысли. Вили продолжал говорить, но учитель не прислушивался к его словам. Вдруг юноша повернулся к нему всем корпусом и вывел его из задумчивости.

— Улица Аранькез, 126, второй этаж, — сказал Вили. — В самом деле, отчего бы вам не попробовать, господин учитель? И утюжит костюмы он бесплатно.

— Шрайнер? — уточнил Бошан.

— Шрайнер, — подтвердил Вили.

3

Кроме того, был в гардеробе Вили и плащ от дождя, прозрачный, с капюшоном. Был костюм для игры в гольф. Был костюм стального цвета с синеватым отливом — как воды горного озера.

Бошан ни один из них не оставил без внимания.

Он присматривался к бывшему ученику и на теннисном корте, когда Вили посылал мячи ввысь и столь уверенно владел ими, что они словно некими незримыми нитями притягивались к упругой сетке теннисной ракетки, и в лодке, когда тот ловко управлялся с веслами, и у рояля, в обществе некоей девушки-мораванки, жгучей брюнетки с лицом, напоминающим клоунскую маску, и на летних балах. С глубочайшим, ребяческим восхищением любовался он этим ладным, симпатичным юношей.

— А это что за диво дивное? — не сдержал он восклицания однажды при виде молодого человека, направлявшегося к скамейке, где он сидел.

На юноше был серый костюм в мелкую черную крапинку, словно обсыпанный маковыми зернышками.

— Стой! — скомандовал Бошан.

Вили остановился.

— Повернись спиной.

Юноша повиновался.

— Разведи руки в стороны.

Вили развел руки в стороны.

— А теперь садись.

Вили сел рядом с учителем, свободно закинув ногу на ногу.

— Превосходно, — не на шутку восхитился учитель. — Просто великолепно!

Вили закурил сигарету.

— Шрайнер всегда так работает, — небрежно заметил он. — У него под началом пятеро английских закройщиков. На такого мастера можно положиться.

— Зато уж этот костюм наверняка дороже прочих, — поддел его Бошан.

— Ничуть.

— Неужто не дороже?

— Он обошелся мне в те же деньги, что и остальные.

— А найдется у него еще такая материя?

— Разумеется, — ответил Вили и невольно улыбнулся предположению, будто бы у Шрайнера не нашлось нужной заказчику материи. — У него колоссальный запас и колоссальный выбор.

— Обожди, — прервал его Бошан почти взволнованно. — Встань-ка еще разок. Пройдись! Чуть ближе, ближе. Вот так!

Учитель, слегка прищурясь, любовался портновским искусством на расстоянии.

— Я не я буду, если не закажу себе в точности такой же! — воскликнул он. — Его ведь и зимой носить можно?

— В любой сезон, господин учитель.

Несколько дней спустя, когда они купались в озере, Бошан подплыл к юноше.