Да будет так со всякою блохой!
Гёте. Фауст[24].
Когда примерно час спустя напуганные жители маленького рыбацкого селения, вооруженные крюками и баграми, двумя лодками двинулись на поиски сетей и приезжего, они еще издали заметили белый поплавок, который мотался под бризом по Маслиновой бухте.
Приезжего «оригинала» они увидели, когда поймали поплавок и вытащили начало сети. С неторопливой медлительностью выходил он из моря. Он стоял в воде, опустив руки по швам, точно воин, застыв по стойке «смирно». Обращенный лицом кверху, открытыми глазами он укоризненно смотрел на своих спасителей, так непростительно поздно пришедших ему на выручку. Мелкая волна, подгоняемая ветром, плескалась, перекатываясь через него и перебирая его волосы, как траву на прибрежных камнях.
Длинными крюками рыбаки отцепили от скалы нижнюю веревку снастей и потащили их в лодку. Вместе с сетью всплыл на поверхность и он и, перегнувшись, упал лицом в воду. Его подхватили под мышки и втащили в лодку. Правая нога у него запуталась в сети: нейлоновая веревка, прорезав кожу, вонзилась в тело до костей, затянутая вокруг щиколотки петлей его отчаянными попытками вырваться из нее и дотянуться головой до поверхности.
До расследования отвязывать его не стали. Положили на снасти на носу, рядом со скатом и прочей еще не выбранной рыбой и, не имея ничего другого под руками, накрыли той же сетью. Он смутно различался под ней, уже покрытый мертвенной желтизной.
