Избранное - [75]

воля народа превратилась в волю капитала. В руках капиталистов, среди которых сильнейшими являются железнодорожные компании, находится судьба Соединенных Штатов. Капиталисты выбирают депутатов, сенаторов и даже президентов. Борьба между республиканцами и демократами в сущности — борьба за процветание тех или иных предприятий, и в выигрыше всегда капиталисты. А следствием этого является деморализация управления, подкупы, коррупция, которая бросает тень на положительные стороны американской общественной жизни: такой коррупции мы не встречаем в европейских странах, с ней бессильна бороться даже такая свободная печать, как американская. В противовес этому злу кое-где уже вспыхивают искры — предвестники новой зари, будь то в форме кооперативных ассоциаций, соседских гильдий или всевозможных рабочих и женских клубов и ассоциаций, получивших сильное развитие и стремящихся охватить всю страну. Edward Bellamy подметил эти зародыши будущего, развил, привел к единой системе и представил как общественный строй XXI века. Приглядевшись хорошенько к жизни американцев, приходишь к мысли, что роман Беллами не очень-то фантастичен и не такая уж это утопия, как кажется европейскому читателю… Вопрос в другом: во что превратится человек, личность, если осуществится идеал Беллами?..

Надо признаться, что даже сейчас, после того, как я пригляделся к американским городам (прошу ни на минуту не забывать, что в этих путевых заметках я излагаю мои личные, непосредственные впечатления и наблюдения, не сверяя их с тем, что мне было известно об Америке по книгам), они отнюдь не пришлись мне по сердцу. Это сумасшедшее движение — поезда, пароходы, трамваи, лифты, эти затянутые проводами улицы, этот дым, гам, суета… и при этом озабоченные физиономии, немые уста, уже лишенные способности улыбаться…

Бр-р-р! Холодно!.. Несутся американцы сломя голову, крутятся, как зубчатые колеса машины, снуют бессознательно, автоматически туда-сюда, а машина штампует, выбрасывает доллары, они эти доллары снова вкладывают в машину и снова крутятся-вертятся, как шестеренки… А когда жить?..

В то же время, если сравнить положение рабочих в американских городах и в Лондоне, в глаза сразу бросается благоденствие первых и нищета последних. Я уже раньше говорил, какое сильное впечатление произвело на меня то, что все население американских городов хорошо одето. На улице, в порту, на фабрике, в учреждении, в церкви — повсюду кажется, будто ты видишь европейский средний класс, и удивительно, что на внешности почти не отражается разница в общественном положении людей. Впрочем, в Америке и нет резкого деления на занятия почтенные и непочтенные. Любое занятие (кроме, разумеется, преступных, безнравственных и антирелигиозных) почтенно. То же самое и в оплате труда — здесь нет большой разницы между так называемыми свободными профессиями — исключая знаменитостей — и обычным ремесленным трудом. Врач зарабатывает не больше рабочего-маляра, инженеру платят не больше, чем рабочему-часовщику, который, в свою очередь, получает такое же жалование, как чиновник. Садитесь на поезд или на пароход: рядом с губернатором или миллионером едет сапожник, рядом с профессором — повар, и все почти одинаково одеты, сидят с газетой в руках, с сигаретой в зубах, задрав, кто как может, ноги, и знать не желают, что вон тот — воротила, а тот — рабочий. Само звание рабочего человека почетно. Или в театре: сидит, например, какая-нибудь учительница, а рядом — чистильщик обуви, дальше — какой-нибудь писатель, за ним столяр, адвокат, извозчик… и все хорошо одеты, у всех программки и бинокли в руках. Так бы и расцеловал этих американцев!.. С другой стороны, черт побери, как понять это стремление богатых американок выйти замуж за европейских баронов и барончиков!.. В голову им ударило их золото… Да и мужчины — стоит им приехать во Францию, Швейцарию, Италию, Саксонию, как они начинают соперничать с разными маркизами и графами; при виде титулов и всякой мишуры у них слюнки текут. Parvenus[70] — везде parvenus… (…Я сразу же подумал про нашу несчастную аристократию… Когда мы с бай Ганю отправимся в Европу{78}, мы непременно запоем песенку про эту аристократию… Господь всемилостивый! Где на свете вы найдете более смешное и печальное явление, чем — болгарская гражданская и военная аристократия?..)

Один наш приятель порекомендовал нам на обратном пути — из Чикаго в Нью-Йорк — остановиться, в целях экономии, в отеле Transatlantique. Я не верю, чтобы даже в Дивдядове была более гнусная гостиница, чем этот Hotel, который находится неподалеку от пристани, принадлежащей французскому пароходству. Но бог с ним, с отелем, хуже то, что к вечеру туда стали собираться какие-то подозрительные типы — опустившиеся французы — и пошла пьянка. Явилось несколько «девиц» — голоса осипшие, лица обезображены пьянством и развратом. Такая заиграла музыка, такие начались танцы, такая оргия… Избави бог от подобной «экономии»! Мы горько сожалели, что, послушавшись совета, угодили в этот вертеп. А хозяйка диву давалась, как это мы, европейцы, не пошли на столь оживленный бал.