Избранное - [15]

Судя по рассказу Бокаревой, партизан в их районе нет. В селе Сукачево она видела виселицу. Двое казненных, совсем молодые парни, с дощечками на груди: «Бандит-партизан». Она зашла в хату попить и разговорилась с хозяйкой, пожилой женщиной.

— Яки там партизаны? То ж мальчишки, сказали чегось, — вздыхала хозяйка. — Тут, мила, ни одного партизана не осталось, всех побили. По хатам ходили, хватали.

Разведчица принесла несколько немецких приказов, напечатанных типографским способом на украинском языке. В них давались всевозможные предписания по сдаче продуктов, устанавливался режим, комендантский час, различные запреты.

Ужин разведчиков был очень скромным, и, чтобы поднять настроение товарищей, Ким стал шутить, рассказывать смешные истории. В то же время он наблюдал за Бокаревой. Она вернулась с первого задания. Каково ее состояние? Мария была неприметная, молчаливая молодая женщина лет двадцати шести. Одна среди мужчин, она чувствовала себя немножко неловко. Видимо, она принадлежала к тому типу людей, которые, может быть без особого блеска, но всегда старательно делают свое дело. Мария рассказала, что они с Дужим добрались до шоссе без каких-либо приключений. На обратном пути ее остановил полицай, наш, русский. Проверил документы и отпустил, заметив: «Много вас тут шляется. Катай домой, пока в Германию не замели».

На ночь Ким вновь выставил часового. Сам он долго не ложился, все ходил, думал. Потом развернул карту и при свете фонарика делал промеры циркулем. Он прикидывал расстояние до своих родных мест — Сумщины, Салогубовки, которая тоже была под немцем. Как там сейчас? Живы ли отец с матерью, сестры? Но больше всего он беспокоился за жену. Они расстались незадолго до начала войны. Таня поехала в Шепетовку к родным. Она была на восьмом месяце беременности. Ким должен был приехать к ней в отпуск — и война. Ни от нее, ни от родных он не имел сведений. Кто у него — сын, дочь?.. А может, и в живых уже нет?..

Глава VI ЛЕСНЫЕ БРАТЬЯ

Кочубей вернулся веселый, заросший так, что его не сразу узнал часовой. На станции он прожил почти трое суток и принес много информации.

Ким просмотрел ее и передал Немчинову на зашифровку.

— По дороге останавливали? — спросил Ким.

— Полицай. Показал бумажку… Ни слова.

— Жил где?

— На сеновале, около самой станции. Хозяева молоком поили… Ну я им, правда, сунул деньжат. Познакомился с диспетчером станции — Шура Ливонько, симпатичная украиночка… Перед войной десятилетку окончила, а потом курсы диспетчеров. Ну, немцы ее и мобилизовали. Будет работать на нас…

— Почему ты в этом уверен? — спросил Курков.

— Настроение у ней такое. Я уже хотел ей задание дать, но вижу — неосторожна, лупит все прямо… Кроет немцев, а откуда она знает, кто я. Может, я провокатор…

— А может, наоборот, она тебя провоцировала, — рассмеялся Курков, — так оно скорей всего и было.

— Да нет! Видно же…

— Все возможно, — сказал Ким, — но в нашей профессии есть опасность — перестраховка. Земля-то наша, и люди наши…

— Я тоже сомневался сперва, — продолжал ободренный этой репликой Кочубей, — а потом думаю: уж если все кругом предатели, уж если такие девки в шпионках у них, если верить никому нельзя — черт, думаю, с вами, тогда уж лучше не жить!

— Ты бы ей так и сказал, — усмехнулся Курков.

— А я ей так и сказал, — помедлив, отвечал Кочубей и покосился на Кима — не осудит ли командир.

Тот молчал.

— И что же она? — спросил Курков.

— Она?.. — Кочубей вздохнул. — Дурак, говорит, ты…

— Я смотрю, у вас далеко беседа зашла. Это вы случаем не на сеновале беседовали? — смеясь, спросил Курков.

— Ну, ты сразу «на сеновале»! Мамаша ее тут шныряет. Гуляли мы с ней. Так сподручней, внимания не привлекаю.

— Ну, хорошо. Молодец, теперь отдыхай до вечера, — сказал Ким.

Когда Кочубей ушел, Курков, видя, что командир в хорошем настроении, сказал:

— Я все же хочу насчет фейерверка… Был я там. И верно — склад горючего. Сотни две бочек… Туда бы одной часовой мины — вполне достаточно. Пойдет детонация… Картина! Из Кремля видно будет…

— Ну, давай еще пару деньков подождем, — примирительно сказал командир.

В тот же день разведчики отметили два глухих взрыва, донесшихся с болотистой стороны Выдры. Обследование окрестности не дало результатов. Запасы продуктов подошли к концу. Оставалось несколько плиток шоколада и литр спирта. Ким решил направить в ближайшее село Кочубея и Черепанцева раздобыть еду. По расчетам Кима они должны были вернуться к полуночи. Во время вечернего сеанса с Москвой Немчинов принял следующую радиограмму:

«Благодарим за первые донесения. Рекомендуем прибегать к диверсиям только для получения ценных сведений. Продолжайте поиски партизан. Белов».

Ночь прошла спокойно, однако Кочубей и Черепанцев все еще не возвращались. На завтрак Ким разрешил взять продукты из НЗ. Он видел, что настроение людей падает. Лучше схватка, бои, чем такое бездействие. Курков выразил общее мнение, предложив после возвращения товарищей перебазировать отряд на север, ближе к Чернигову, а пока что он вызвался идти в село и разузнать, не случилось ли чего с посыльными. «Ждем до полудня, — сказал Ким. — Ребят могло задержать что-либо непредвиденное. Может быть, в деревню зашел немецкий отряд, и теперь они отсиживаются где-нибудь на сеновале».