Избранное - [109]
— Сравнил. А там дивизии кладут… Не шуточки!
— Просись! Чего же ты!..
— Я просился.
Обычно Сережа всегда был на стороне Быкова. Сейчас он соглашался с ним лишь отчасти. Про геройство, конечно, говорить не приходится. Это так. Но все же и тыловиками нельзя себя называть. Мы же на Ленинградском фронте. Фронте! А не в тылу. Был бы тыл — так и назвали бы…
— Гриша! Да ты посчитай, ведь у нас в части все битые, начиная с полковника…
Замолчал Григорий Иванович. Как о полковнике — он все. Ни слова. А Ловейко наседает:
— Ты ж его возишь, он где был первую зиму?
— На «пятачке». У него ноги перебиты. Не о нем речь.
— Давай дальше! Песочинский, я знаю, еще с финской нестроевой… Эренбург — тот старше Песочинского, еще в первую мировую фельдшером был. Комиссар — слепой… Теперь из нашей команды: Степан — беспалый, разрывной срезало, я, ты знаешь, под Дубровкой…
— Знаю, знаю, уши прожужжал. Вояка!
— Нет, ты иди сюда, Гриша! Иди, иди, пощупай… — Ловейко сует руку за спину, задирает гимнастерку. — Вот он, горючий мой… Сидит! С горошину, а чуть бы левее — и позвонок зацепил. Иди, убедишься.
— Еще чего! Буду в портки тебе лазить.
— Вот если б ты меня, Гришенька, спросил, почему бы нашему лейтенанту не покомандовать взводом в строевой роте — тут бы я тебя поддержал.
— А у него это… плоскостопие!
— Ну, Гриша, удружил, — расхохотался отходчивый Ловейко.
Завершили, как всегда, шуткой:
— Ладно, Иван! Вот кончится война, будешь ходить к пионерам и про свои подвиги лясы точить. Они тебе галстучек на шею повяжут… За тобой-то и мы с Серегой, пожалуй, в герои попадем, а?
Летом возить почту — одно удовольствие. Теплынь. Парочки ходят — медсестры с выздоравливающими ранеными. Из ППГ[1] гармошка слышится. Теперь все «Огонек» поют: «Не погаснет без времени…» А на КП не страшно и полночи прождать. Но как раз теперь ждать почти не приходится. Машины чаще ходят — наверное, бензину стало больше: блокада прорвана. И везут.
Днем Сережа ходит на полевую почту за письмами для бойцов. Придет машина — крытый фургон, сбросит пачку писем, вот их и разбирают почтальоны гарнизонных частей, отыскивая конверты с номером своей в/ч. После приходит начальник полевой почты и велит проштемпелевать каждый конверт. Зачем — непонятно. Все равно же он, Сережа, несет эти письма в свою часть и раздает бойцам. То-то радости: все бегут, окружают, рвут письма из рук. Им-то все равно, есть лишний штемпель или нет. Важно письмо получить. Конечно, бывают и грустные вести: кто-то умер или убили. И вот по поводу этих штемпелей Сережа высказал свои соображения начальнику почты.
— Порядок заведен затем, чтоб его исполнять, — строго ответил начальник. — А ну, к примеру, к вам в часть придет враждебное письмо?
— Как враждебное?
— Маленький, да? Не знаешь…
— А… понятно.
— Вот мы по штемпелям и узнаем, через какие оно прошло пункты. Все. Диверсант локализован.
— Ясно…
Да, почти все ясно. Что шпионы есть — в этом Сережа сам убедился. На глазах его кто-то пустил ракету во время налета «юнкерсов». Это было в ноябре месяце 1941 года. Он еще не был в армии, пришел под вечер (уже темно стало) к маме в госпиталь, ждал у проходной, пока ее вызовут. А тут — тревога. И вдруг часовой винтовку с плеча: «Стой! Стреляю…» — и по кустам стал палить; а в небе, все освещая, вспыхнула ракета. Ракетчика не взяли. Ушел… Тем более сразу же бомбежка началась: как раз вокруг здания легло три бомбы, все стекла повыбило…
Но зачем пускают ракеты — понятно: объект открыть самолетам. А письма зачем писать? Во время дежурства в штабе Сережа поделился своими сомнениями с капитаном Песочинским. Тот засмеялся:
— Скажи своему бдительному почтарю, что ему только и ловить диверсантов. Я бы с бо́льшим основанием это тебе поручил.
— Как это?
— А чего? К исполнительности тебя приучили с грехом пополам. Башка варит для твоих пятнадцати.
— Шестнадцати! — поправил Сережа.
Да, у него уже был день рождения.
— Мама, может, мы откроем большую комнату? Просто зайдем, посидим.
— Если хочешь — зайдем.
Они открыли комнату, и оттуда, несмотря на лето, повеяло сыростью, холодом. Полумрак. Все как до войны: бюро, картины, рояль, круглый стол и высокий, под потолок, книжный шкаф… И все — не живое. Паутина откуда-то…
Мама сидела у стола опустив голову. На ней синий китель с узкими медицинскими погонами капитана.
— Грустно здесь, Сереженька, — сказала она.
Чтоб не показывать волнения, Сережа отошел кокну, отвернул занавеску и молча стал смотреть на улицу, на знакомый с детства пейзаж: забор, за ним дома… Но потом собрались в уютной кухне. Пришла добрая медсестричка Антонина и принесла по-своему, очень вкусно сваренный сахар. И Нина Ивановна, с которой Сережа провел в этой кухне самые страшные месяцы блокадной зимы, тоже была.
— Дожилы. Сахар едимось, — сказала Нина Ивановна, и губы ее задрожали.
— Вот как раз ты и не ешь. Ведь много же, Нина, вон сколько! — сказала мама.
— Сереженька, с собой возьметэ…
— А ты думаешь, я о нем не позаботилась?
— Я ничего не возьму, честное слово…
Пили сладкий чай, вспоминали довоенные Сережины дни рождения, когда дом был полон веселой детворы. Плакали, надеялись, мечтали, сводя все чаяния к одному: вот кончится война…
Жизнь успешного человека всегда привлекает внимание, именно поэтому биографии великих людей популярны. Обычно биографии представляют собой рассказ о карьере и достижениях героя. Рона Мерсер пошла по иному пути: она пишет не только о наградах и ролях Анджелины Джоли. В центре книги — личность актрисы, ее становление, ее душевные кризисы и победы над собой. Это позволяет нам назвать это издание исключительным. Впервые в России биография Анджелины Джоли — талантливой актрисы и яркой личности.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Сборник Лётчики Сост. В. Митрошенков {1}Так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце текста книги. Аннотация издательства: Сборник "Летчики" посвящается 60-летию ВЛКСМ. В книгу вошли очерки о выдающихся военных летчиках, воспитанниках Ленинского комсомола, бесстрашно защищавших родное небо в годы Великой Отечественной войны. Среди них дважды Герои Советского Союза В. Сафонов, Л. Беда, Герой Советского Союза А. Горовец, только в одном бою сбивший девять самолетов врага. Предисловие к книге написал прославленный советский летчик трижды Герой Советского Союза И.
Скитский патерикО стяжании евангельских добродетелейсказания об изречениях и делах святых и блаженных отцов христовой церквиПо благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II© Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2001.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .