Избранное - [18]

Был в Британской империи Киплинг!

Воин, рыцарь и конквистадор,

Он стихи сочинял в том же стиле,

Не вступая с поэзией в спор,

Англичане его сохранили!

За огромный талант и за труд,

Как романтика и романиста,

Любят Киплинга, ценят и чтут

На Британской земле коммунисты.

А вот люди Советской земли,

Уважая чеканное слово,

Опрометчиво не сберегли

Своего Гумилева родного!

Его следует переиздать

Тиражом тысяч в двести иль триста,

Чтобы мог царскосельски блистать,

Петергофски фонтанно искриться.

«Не уйдет Глазков из плена…»

Не уйдет Глазков из плена

Им написанных стихов;

И себе не взрежет вены,

Потому что он Глазков.

Не уйдет Глазков из плена —

Я услышал разговор,

Но такого нет полена,

Чтобы я не расколол.

Был сто раз не прав пускай я.

За хорошие стихи

Сам себе я отпускаю

Все прошедшие грехи.

И еще свободу действий

Самому себе дарю,

Но того, что было в детстве,

Никогда не повторю.

«Я очень много понимаю…»

Я очень много понимаю,

Ибо рожден небывалистом,

Только 13-го мая

Не кончу жизнь самоубийством.

Луна уставилась на лужу,

А города берутся с бою.

Я трижды договор нарушу,

Поскольку он с самим собою.

«Очень трудно верить в рай и áд страстей…»

Очень трудно верить в рай и ад страстей,

И совсем не выскочишь из прозы ведь.

В этом мире слишком мало радостей,

Чтоб оставшиеся не использовать.

Тебе не надо стихов читать

И водку не надо пить.

Ты дура и перестраховщица,

И глупо тебя любить.

С тобой про любовь говорить нечто вроде

Того, что говорить про дождь

И о всякой другой погоде,

Но ты все равно придешь ко мне, придешь,

И я тебе буду очень рад.

«Ни на кого не похож…»

Ни на кого не похож,

Ибо родился поэтом.

Скажут глупцы: — Ну и что ж!

Где же гражданственность в этом?

Я, никого не дублируя,

Скучной не делаюсь тенью.

Слово поведаю миру я,

Равное изобретенью!

«Азбука теней…»

Азбука теней

Тоже не без А.

Тени простыней

Вхожи в небеса.

Тени по стене —

Вроде обезьян.

Азбука теней

Тоже не без Я.

В азбуке теней,

Как в миру вещей,

Плавает тюлень,

В частности, вообще ль?

Азбуки такой

Нет, как таковой!

Мне она на кой?

Заслоню рукой!

Но из-под руки,

Где еще темней,

Скачут старики

Азбуки теней!

«Жил да был…»

Жил да был

Искатель клада —

Человек

Такого склада,

Что работал

Парень милый

До упаду,

Как умел.

Если б только

Рыл могилы,

Был бы он

Миллионер.

«Обнаружили воровку…»

Обнаружили воровку,

Что похитила веревку,

Уголовный кодекс в силе,

На суде ее спросили:

«Отвечай ты нам, воровка,

Для чего тебе веревка?»

И ответила девица:

«Я хотела удавиться».

«Один взлетел превыше облак…»

Один взлетел превыше облак,

Другой ушел на север жить…

Я думал, что придумать подвиг

Трудней, чем подвиг совершить.

Но всюду степь и всюду тундра,

И мне понятно что к чему:

Совет хороший дать не трудно,

Труднее следовать ему!

Про водяного

— Водяной! — вскрикнула она.

С растрепанными волосами

И с синяками под глазами,

В одежде в самой во дрянной,

Я, в самом деле, водяной.

В одеянья водяные

Сам собою облачен,

На деянья на иные

Я судьбою обречен.

Меня охают и оглупят

Игрушкой сплетни заводной,

И девочки меня не любят

За то, что есть я водяной.

А за что меня любить-то,

Если я люблю людей,

Если, кроме лабиринта,

Не сыскал иных путей?

А путь повторный — путь напрасный.

Ищу, как будто вот иной.

Я счастлив тем, что я несчастный

И сухопутный водяной.

Почему наступает весна?

Почему наступает весна

И просторы ручьями залиты?

Потому что весна, она

Не зависит от волокиты!

Ну, а если б ее приход

Мог зависеть от бюрократа?..

Полагаю, что в этот год

Людям стало бы страшновато.

— Снег, — изрек бы он, — не истек,

И устроим мы обсужденье,

Прежде чем установим срок

Снеготаянья и потепленья.

В силу вышестоящих причин

Пусть вода никакая не льется

До того, как мы в план включим

Все лучи исходящего солнца.

И бранили бы люди тогда

Затянувшийся холод проклятый…

Но бежит по канавкам вода,

Ибо таянье снега и льда

Не зависит от бюрократа!

«Чья душа настолько измельчала…»

Чья душа настолько измельчала,

Что отдаст меня за огурец?

Где оно, великое начало,

Положившее всему конец?

От всего немногое отведав,

Я смотрю на все издалека.

По путям вопросов и ответов

Очень быстрая езда легка.

По путям ответов без вопросов

Очень быстрая езда трудна —

И торчу, непризнанный философ,

В океане Истины, у дна.

«У меня, должно быть, в душе нищета…»

У меня, должно быть, в душе нищета —

Не хочу ни старья, ни модерн.

Вижу книги — я книги еще не читал,

Книги я только смотрел.

Я и умный, и глупый, в то время как вы

Очень умные люди — и только.

Я от вас убежал на поля трын-травы.

Что толку?

«Не ведая брода…»

Не ведая брода,

Не зная реки,

Не суйся в болото,

Как все дураки.

О многом не ведай,

Но праведным будь.

Победой, победой

Закончится путь!

Люблю все на свете

За то, что поэт —

И солнце, что светит,

И тучи, что нет.

Спасибо, планета,

За холод и зной.

Победа, победа,

Победа за мной!

«Должны мы все свой пай нести…»

Должны мы все свой пай нести,

Зовет на то Расея нас,

Но, кроме гениальности,

Присуща нам рассеянность.

Стихов слагаю томики,

И строчка в память врезана;

А между тем на домике

Торчит себе железина.

Неведомая даль ясна,

Иду, беды не ведая,

И в тот же миг ударился

Железину об эту я.

Виском хватился правыим,

Должно быть, оглушительно.

Хотя мы мелко плаваем,

Но действуем решительно.

«Он всю жизнь бессмертьем бредил…»

Он всю жизнь бессмертьем бредил,