Избранное - [17]

Я покину футуризма пароход.

«Я потерпел под небом крах…»

Я потерпел под небом крах,

Хоть было небо темно-синее…

Я побежден. Мне плохо, как

Итальянцам в Абиссинии.

Я молодец, что мир постиг,

И сам себе я шар земной, —

И даже тот меня простит,

Кто недоволен мной.

«В отряд наш явилась девушка N…»

В отряд наш явилась девушка N.

Зовут ее Лена.

Она попадать не желает в плен,

И море ей по колено.

Но я возразил ей, что в море глубко

И ей по колено не море, а юбка.

Она сказала, что эта обыденность

Ей надоела. Она обиделась.

1942

Ю-88

Он в чужое небо лазил,

Ибо власть ему дана

Разрушать на радость расы

Неповинные дома.

Хоть летал часами долгими,

В облаках скрываясь ватных,

Но на подступах к гор. Горькому

Протаранен был стервятник.

Долетался и доюркался,

Получил свое возмездье —

И лежат осколки «юнкерса»

На завидном видном месте.

Возле памятника Чкалову,

Чтобы пальцами стучали

Все — от старого до малого —

По осколкам горьковчане.

Это чтоб ребята малые,

Металлические части

От стервятника отламывая,

Испытывали счастье.

«Корабли ушли на базы…»

Корабли ушли на базы,

Небосвод синел…

Жили-были папуасы

И миссионер.

Он рассказывал им сказки

Про духовный быт,

А они, закрывши глазки,

Поглощали спирт.

Но один из них однажды,

Думая про рок,

Заявил ему: — О наш ты

Пастырь и пророк!

Отпусти нас в Апеннины,

Где священный Рим,

Под напевы пианины

Мы его узрим…

«В мелких и грязных делах…»

В мелких и грязных делах

      здорово руки умыть,

Смело взглянуть в жизни

      слащавую муть.

К черту уйти навсегда

      да при этом иметь

Только лишь веру в себя

      да черного хлеба ломоть,

В поле открытом его

      пополам разломить

Здорово…………..!

1612–1812–2012?

Поляками Москва была оставлена,

И двести лет должно было пройти,

Чтоб армия бежала Бонапартина

По самому обратному пути!

Есть в этих цифрах что-то предсказамое,

А потому имею я в виду,

Что, может быть, случится то же самое

В 2012 году!

«Диалектический контакт…»

Диалектический контакт

Явленья сущности и сущности явлений,

Действительность, ты — проходящий акт

В трагедии эпох и поколений.

И это повторяющийся факт,

Которому нельзя не покоряться.

Хоть факт упрям, но мы живем в антракт,

Где происходит смена декораций.

В такие дни стихи срывают с губ,

Зажатые в какой-то жуткой сумме:

Во-первых, тот, кто безнадежно глуп,

И во-вторых, кто дьявольски безумен!

Небывализм меня

Мне ночь дарует мрак,

Сверлит сознанье рок.

Да здравствует дурак,

Проникнувший в мирок.

А я совсем не то,

И песнь моя не та.

Я гений и знаток,

Но действую не так.

«„Самиздат“ — придумал это слово…»

«Самиздат» — придумал это слово

Я еще в сороковом году.

Время предвоенное сурово:

Не щадились яблони в цвету.

Те событья со стихами сверив,

Я не одного себя виню:

Яблони нарком финансов Зверев

Погубил налогом на корню.

Вырубались уголки глухие,

И сады российских деревень,

И стихов дремотную стихию.

Сокрушали все, кому не лень.

Именно тогда я, очень странный,

Поступил почти как психопат:

Вместо публикаций и изданий

Выдумал ненужный Самиздат.

Не сдаваться было трудновато,

Издаваться было тяжело —

Слово то, которое крылато,

Мировую славу обрело.

Самиздат без всякого подвоха

Действовал отважно, как солдат…

А сегодня мы живем неплохо

И кончается мой Самиздат!

«Она не хотела сказать мне: „Ты скиф“…»

Она не хотела сказать мне: «Ты скиф», —

А может быть, только боялась.

Иной бы весь день изнывал от тоски.

Иной приходил бы в ярость.

Однако я самый иной из иных.

Однако я строю паяца.

Однако могу, но не все из-за них…

Однако — не надо бояться.

Четыре времени года

(Подражание Пьеру Беранже)

Стоял в Гренобле холод ярый,

Как полагается зимой.

Поклонник Вакха запоздалый

Не мог найти пути домой.

Стремился он домой, к постели,

К своей жене, согреться чтоб…

Бандиты пьяного раздели

И голым бросили в сугроб.

А наутро он опохмелялся,

Подымая заздравный бокал,

И людской доброте умилялся,

И свирепых бандитов ругал.

Фиалки зацвели в апреле,

В реке сияли стаи звезд,

Когда поклонник Вакха пере-

Бирался через Чертов мост!

На оптимиста хулиганы

В ту ночь напали неспроста

И прямо к морю-океану

Швырнули с Чертова моста!

А на утро он опохмелялся,

Подымая заздравный бокал,

И людской доброте умилялся,

Хулиганов коварных ругал.

Великолепна ночь июля,

Вокруг огни и тишина,

На небе города, ликуя,

Смеялась пьяная луна.

Поклонник Вакха до рассвета

Природой любоваться мог,

Но королевская карета

Его, беднягу, сбила с ног.

А наутро он опохмелялся,

Подымая заздравный бокал,

И людской доброте умилялся,

А владельца кареты ругал.

Роняет листья лес багряный,

Сверкают звезды в вышине.

В такую ночь все тот же пьяный

Вернулся к собственной жене.

Ну, а она сбирает вещи,

Опустошенная до дна,

И говорит ему зловеще:

— Тебе я больше не жена!

А наутро он опохмелялся,

Подымая заздравный бокал,

И людской доброте умилялся,

И супругу свою обнимал!

«Акмеист Николай Гумилев…»

Акмеист Николай Гумилев,

Вероятно, не наш идеолог.

Паладин экзотичных краев,

До сих пор редкий гость книжных полок.

Монархистом он был, говорят,

Да и конквистадором при этом,

Допускаю любой вариант —

Оставался прекрасным поэтом.

Не мешает сегодня издать

Все стихи, не лишенные смысла,

А приходится слышать опять:

Как бы где-то чего не вышло!

Испугался зимой комаров

Из немыслящей серии критик,

Но такой, как у нас Гумилев,