Избранное - [175]

По этому прозвищу люди справедливо думали о том, что Го Чжан-си не любил своего меньшого сына. И верно, мальчик был совсем не похож на своих старших братьев. Он был некрасив собой, не был искусен ни в стрельбе из лука, ни в ученом разговоре, ни в сочинении приятных стихов, что подобало бы ему уметь, как сыну знатного человека. А кроме всего прочего, у него были еще светлые волосы, в самом деле блестевшие на солнце, как тот водяной цветок, что поднимается с илистого дна в прудах и который народ так и называет Дзи Toy, что и значит «куриная голова».

Но зато одно достоинство было у младшего сына несомненное. Какую бы работу ни поручил ему отец или старшие братья, Дзи Toy — Куриная Голова выполнял ее с охотой.

Братья же, видя такое трудолюбие и доброту Дзи Toy, заставляли его за себя работать — пахать и сеять просо и рис на земле отца, пасти отцовское стадо в горах, а ночью сторожить быков в загоне.

Так шли месяцы, годы и дни, умеющие пролетать так же быстро, как ласточки над кровлей дома. И прошло их так много, что Го Чжан-си состарился, а сыновья его выросли и стали красивыми юношами.

Старший сын был очень способен в науках и сдал экзамен на цензора. О славе его на экзаменах долго говорил весь экзаменационный двор.

Средний сын хотя и не был так сведущ в науках, как старший, но зато был искусен в торговле и в счете, чему хорошо научился у купца, к которому отец отдал его в обучение.

Только Дзи Toy по-прежнему остался неученым, неотесанным мужиком — одним словом, «куриной головой», хотя и у него силы прибавилось столько, что он мог теперь один запахать в день поле, какое не могли бы запахать и четверо сильных работников.

По-прежнему Дзи Toy трудился то в горах, где паслось отцовское стадо, то в долине, где он сеял рис. И так как это отнимало у него дни и даже забирало время у ночи, то он почти никогда не бывал дома и не видел отца.

И вот наступил час, когда каждый человек, как говорили мудрецы в Китае, узнает волю неба: пришла за Го Чжан-си смерть.

Перед смертью захотелось ему повидать сыновей, чтобы по справедливости разделить между ними свои богатства.

Старшие братья, узнав о желании отца, первые пришли к его постели и, отослав всех слуг, стали за ним усердно ухаживать, как и подобает это почтительным сыновьям.

— А где же Дзи Toy? — спросил отец. — Пошлите за ним слугу — пусть он скорее придет, я и его хочу видеть, и он мне сын.

Но старшим братьям вовсе не хотелось, чтобы Дзи Toy получил свою долю наследства, и они решили обмануть отца.

— Отец, — сказали они, когда наступил вечер, — мы посылали к Дзи Toy уже трех наших слуг, одного за другим. Каждый из них передал ему твое желание. Но Дзи Toy оказался столь непочтительным к тебе, что плясал и громко смеялся, слушая весть о твоей тяжкой болезни.

Го Чжан-си пришел в сильный гнев.

— Вот он какой сын! Так пусть же будет наказан! — воскликнул он. — Подайте мне тушь, кисть и бумагу.

И так как смерть уже торопила его, то он не подумал о том, что будет, и разделил все свои богатства только на две части. Всю землю и дом отдал старшему сыну. Все деньги, золотую утварь и драгоценные камни, спрятанные в его сундуках, отдал среднему сыну. А младшему не оставил ничего, ни одного хотя бы маленького поля, ни даже железной мотыги, которой Дзи Toy мог бы взрыхлить клочок земли.

И, сделав так и приложив свою печать, Го Чжан-си умер.

А Дзи Toy, работая в поле далеко от дома, не знал ничего о смерти отца. Только проходившие мимо пастухи передали ему эту весть.

Тогда Дзи Toy, оставив плуг и быков на попечение работников, пришел в дом отца. Но не увидел отца даже мертвым: братья похоронили его так скоро, что не пригласили даже певцов, чтобы они пропели печальные песни.

И только один Дзи Toy, оставшись в западной зале, где умер отец, горько плакал о нем и жалел, что не прощался с ним и не махал над его телом погребальным опахалом.

Так провел Дзи Toy в большой печали целую ночь.

А наутро старшие братья, объявив ему волю отца, прогнали его из дому и велели отправляться на все четыре стороны.

— Так как, — сказали они, — теперь все богатства принадлежат нам.

И Дзи Toy, оставив дом родной и выйдя за ворота города, отправился куда глаза глядят.

Шел он долго, ночуя под звездами и кладя в изголовье только сухую траву.

Есть ему было нечего. На шнурке, привязанном к его поясу, не было и десяти чохов, ни одной из тех дырявых монеток, которых в одном рубле целая тысяча. И он не мог купить себе даже горсти вареных бобов.

И вот Дзи Toy присел на большой камень, лежавший на краю дороги, и глубоко задумался.

«Что же мне делать теперь? — думал он. — Так я наверное умру с голоду, если братья не дадут мне земли или денег. Пойду я в столицу и буду жаловаться на них самому императору».

Только он подумал так, как увидел рядом с собой незнакомого человека в простой одежде крестьянина, в круглой шляпе из грубой соломы и обутого тоже по-крестьянски.

Дзи Toy удивился неожиданному появлению незнакомца, так как до этого никого не видел на дороге. Но, будучи приветливым со всяким человеком, подвинулся на своем камне, чтобы дать путнику место рядом с собой.