Избранное - [77]
— Экая ты худющая, того и гляди, ветром сдует, — сказала тетка Чич. — Совсем ты с лица спала, Юли! Торопись, девка, пока он не замечает!
Они сидели в корчме за стойкой, возле раскаленной железной печурки, с головы до ног окутавшей усталость девушки жарким невидимым покрывалом. В углу за столиком два извозчика попивали фрёч под свисающей с потолка голой электрической лампой, которую нельзя было выключить даже днем, так как окна были все еще заколочены досками. Тихонько хлюпал водопроводный кран, изредка роняя в цинковую мойку желтую пузатую каплю.
— Завтра последний день, больше он ждать не станет, — вымолвила корчмарша, облокотись на стойку. — Баб он себе найдет сколько пожелает.
— Где же мы встретимся? — спросила Юли.
— На Восточном вокзале, с той стороны, где отправление.
— Днем?
— В четыре часа он уже будет там. — Корчмарша положила на стол большой коричневый узел. — Здесь туфли, чулки, белье теплое, платье, пальто. Наденешь все на себя, он велел передать, что, может, вам придется ехать на крыше вагона.
— Но завтра никак нельзя, — отчаянно зашептала девушка. — Завтра воскресенье, а по воскресеньям Дылдушка всегда дома.
— Завтра. Больше он ждать не будет, — повторила корчмарша.
Юли упала на стол лицом.
— Нельзя в воскресенье!
— Так оставайся! — Корчмарша передернула плечами. — Дольше он ждать не желает.
Два извозчика со стуком сдвинули стаканы.
— Мне домой пора, — сказала Юли в ладони. — Если он меня дома не застанет…
— Ну и околевай возле него, деточка, — кивнула корчмарша. — Я себе все ноги стоптала ради тебя, неделю уж кормлю Фери посулами…
Юли вскинула голову.
— Ни к чему ваши речи, тетя Чич! Вам что, не перепадет на этом деле?
— Не так-то и много, деточка! — опять покивала корчмарша. — Меньше, чем ежели б я ему свинью привезла из Шомодя.
— Сколько?
— Десять долларов, — сказала корчмарша. — Если завтра днем передам ему тебя из рук в руки. Да ты живым весом больше-то и не стоишь, деточка!
Юли поникла. Один извозчик к ним повернулся.
— Чего слезы льете, барышня? — спросил он. — Или жениха на общественные работы загребли?
Тетка Чич сцепила руки на животе.
— Теперь, по мне, поступай как знаешь. Я вчера сказала Беллушу, что больше пальцем не шевельну… Хочешь — уезжай завтра, хочешь — оставайся.
— Он-то почему не говорит со мной?.. Почему все через вас только? — прошептала Юли.
— Чему ж ты дивишься? — засмеялась корчмарша. — Чтобы вы его еще раз вышвырнули?
— Куда он собирается меня увезти?
— В хорошее место.
Юли ударила кулаком по столу.
— Я спрашиваю, куда?
Корчмарша обняла девушку за плечи, повторила негромко:
— В хорошее место, деточка, В деревню, комитат Бараня, чтобы ты поправилась да отдохнула немного. А недели через две и в Пешт вернетесь, поселитесь в другом районе, чтобы не повстречаться с ним ненароком, с буйволом твоим…
— Завтра воскресенье, — гневно крикнула девушка, — или вы не понимаете, что завтра нельзя?!
Извозчик опять обернулся.
— Отчего же нельзя-то, барышня? — крякнув, спросил он. — В церковь, что ли, идти надобно?.. И чего ж это нельзя, прошу прощения? То, про что я думаю, и в воскресенье не возбраняется.
— Что это с тобой? — вдруг спросила корчмарша, внимательно глядя на Юли.
Белая как мел, Юли смотрела перед собой остановившимся взглядом, как будто завывавший за окном ураганный ветер внезапно проник к ней в сердце и теперь выметал из него медленно распускавшиеся розовые бутоны самоосмысления. Осень, несколько дней назад скромной гостьей пожаловавшая в эти места, чтобы стереть с летнего лика земли капли пота, теперь разбушевалась вовсю: леденящим своим дуновеньем срывала крыши с дышавших на ладан домишек, скатывала с тротуаров вывороченные когда-то гранатой деревья и за какой-нибудь час сорвала в городе всю листву; сбившись густыми клубами, листья с мрачным шелестом парили над улицами. На окраине сваленный кучами мусор перемахивал через заборы, врывался во все еще не застекленные окна квартир.
— Что с тобой? — повторила корчмарша.
— Убьет он меня, — прошептала Юли, и на бледных крыльях носа у нее выступили бисеринки пота. — Живой мне уж не уйти, тетя Чич… Найдет он меня и задушит. Лучше бы мне с ним было не заводиться!
— Глупости! — проворчала корчмарша.
Юли покачала головой.
— Он только коснется шеи моей, уж я и готова… К слову сказать, я с первой минуты знала, какой будет конец.
— Все хорошо, что хорошо кончается, — накренил в их сторону свой пьяный стакан тот же извозчик. — Ничего не бойтесь, барышня, покуда я жив, мне-то доводилось уже жидов потрошить!
Корчмарша громко захохотала. Ураган на улице яростно гремел жестяной вывеской корчмы, с развалин соседнего дома срывались и жирно плюхались на мостовую кирпичи. Внезапно дверь корчмы широко распахнулась, как будто растворенная ветром: по длинной стойке прокатилось густое облако пыли, дверь с грохотом захлопнулась. В клубах медленно оседавшей пыли стоял человек, протирая глаза.
— Беллуш! — оторопела корчмарша.
Юли сидя отшатнулась.
— Вы знали, что он сюда явится?
— Какое там знала!.. Беллуш, говорили вы мне, что сюда собираетесь?
Вошедшие все еще тер глаза.
— Не вижу, — бормотал он. — Черт возьми, не могу глаза открыть… А с чего бы я говорил вам об этом?
Т. Дери (р. 1894) — автор романов, рассказов, пьес, широко известных не только в Венгрии, но и за ее рубежами. Роман «Ответ» был написан в 1950—1952 гг. В центре повествования — судьбы рабочего паренька Балинта Кёпе и профессора Будапештского университета Зенона Фаркаша; действие происходит в Венгрии конца 20-х — начала 30-х годов со всеми ее тревогами и заботами, с надвигающейся фашизацией, с измученным безработицей, но мужественным, вновь и вновь подымающимся на борьбу рабочим классом.
В книгу включены две повести известного прозаика, классика современной венгерской литературы Тибора Дери (1894–1977). Обе повести широко известны в Венгрии.«Ники» — согретая мягким лиризмом история собаки и ее хозяина в светлую и вместе с тем тягостную пору трудового энтузиазма и грубых беззаконий в Венгрии конца 40-х — начала 50-х гг. В «Воображаемом репортаже об одном американском поп-фестивале» рассказывается о молодежи, которая ищет спасения от разобщенности, отчуждения и отчаяния в наркотиках, в «масс-культуре», дающих, однако, только мнимое забвение, губящих свои жертвы.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.