— Ничего, прокормим! Найди честного человека, который сейчас бы не нуждался. Время такое. Как-нибудь проживем. Нельзя же из-за денег лишать себя права иметь семью, — сердилась мать.
— Но мне трудно расстаться с Шушэн. Мы четырнадцать лет женаты. Понимаем друг друга… — Он уронил голову на стол и долго молчал, будто уснул.
Мать подошла к нему, посмотрела с любовью и жалостью, тихо сказала:
— Ты неисправим! Вернется твоя Шушэн, к чему мучить себя? А сейчас пойди ляг!
— Я и не мучаюсь, только что видел ее. Она непременно вернется.
— Ты видел ее? Она приходила на службу? Ну и бессовестная, хватает еще наглости жаловаться! — Мать покраснела, отошла от него, думая: «Что это она еще замышляет?»
Он страдальчески посмотрел на мать:
— Она не собиралась жаловаться, сказала только, что на фронте плохи дела.
— А ей что до этого? — не переставала сердиться мать. — Хочет ехать, пусть едет. К чему пугать других?!
— Мама! — не выдержал он и подумал: «Это уж слишком! Почему она так ненавидит Шушэн? Почему женщины не умеют друг друга прощать?» — Не беспокойся, она не уедет, сама сказала об этом, с минуты на минуту должна вернуться!
— Вернуться? У нее еще хватит совести смотреть мне в глаза? — не унималась старуха.
— Я упросил ее, — робко произнес Вэньсюань.
— Какой же ты глупый! — Мать прошлась по комнате, подошла к его кровати, закрыла лицо руками. Затем отняла руки и сказала словно самой себе: — Я могу терпеть любые мучения, но ее просто не выношу. Лучше умереть, чем снова увидеть ее! Как только она придет, я уйду! — Она поднялась и ушла к себе.
Каждый звук болезненно отдавался у него в голове. Вначале он тупо смотрел на мать, но, как только она ушла, побежал за ней. Она лежала, съежившись, на кровати, лицом к стене и тихо плакала.
— Мама, мама!
Она повернулась, села, из глаз, окруженных морщинами, текли слезы.
— Ты хочешь мне что-то сказать? — глухим голосом спросила она.
— Не переживай, я не позволю ей возвратиться!
Она вытерла слезы, лицо засияло.
— Правда?
— Да, мама, — решительно ответил он.
— Значит, ты на моей стороне? — все еще не верила мать.
— На твоей, не беспокойся. — Вэньсюань с болью в сердце смотрел на измученное лицо матери. Он забыл о себе, о болезни, о прошлом и будущем.
— Только бы мне никогда не видеть этой женщины — и я готова на все! — Мать поднялась с постели. — В самом деле, зачем ей сюда возвращаться? Пусть едет с каким-нибудь своим поклонником в Ланьчжоу! — Мать была довольна — она одержала победу. Гнев прошел. Она снова принялась за стирку, погрузив огрубевшие руки в холодную воду.
Он молча смотрел, как она стирает. Но вдруг в глазах потемнело, чтобы не упасть, он схватился за стену, закрыл глаза, перевел дух. Мать стирала и ничего не видела.
— Когда в доме не станет этой женщины, — продолжала она, — все будет значительно проще. Сяосюань должен возвратиться на этой неделе. Бедный мальчик, она не обращает на него никакого внимания. Сегодня прибавилось слухов. Все в панике. Над нами, кажется, нависла беда. Но я не хочу думать об этом. Чего только не приходилось переживать в последние годы. Пожалуй, хуже не будет… А как на службе?
Он словно очнулся:
— Ничего!
— Значит, ваша контора не переезжает в Ланьчжоу?..
— Как будто собираются, точно не знаю. — Он закашлялся.
— Опять кашляешь? Ложись скорее. Вид у тебя нездоровый! Только стал поправляться, как бы все не началось сначала!
От слов матери силы окончательно покинули его. Он едва добрел до кровати и повалился со стоном.
— Я немного посплю, — пробормотал он.
— Не шути с этим, Сюань. И так положение серьезное, а тут еще твоя болезнь. Что я буду делать? — Она растерялась, в голосе слышались слезы.
— Да нет, я не болен, — чуть слышно проговорил он и снова захлебнулся кашлем.
— А еще говоришь, что здоров! Вдруг снова свалишься? Что тогда?
— Успокойся, мама, я не умру. — Он только говорил так, а сам очень боялся смерти.
— Постарайся уснуть. — Мать укрыла его одеялом.
— А умру, ничего страшного: в этом мире для нас нет места.
— Не говори так, мы ничего не украли, никого не ограбили, не убили, не причинили никому зла, почему же для нас нет места?
В это время вошла Шушэн.
— Что случилось, Сюань? Ты снова в постели? — спросила она звонким голосом.
— Устал, хочу полежать. — Он порывисто поднялся ей навстречу.
Мать покраснела от стыда и обиды.
— Лежи, лежи, не вставай. Я принесла хорошие вести! Душань освобожден, — улыбаясь, говорила Шушэн. — Вот газета. — Она протянула мужу измятую газету.
— Значит, можно не уезжать, — сказал он с облегчением, хотел встать, но тут же откинулся на подушку.
Мать молча пошла в свою комнату.
— Мама, — позвал сын, но она даже не обернулась.
— Пусть идет, — тихо сказала Шушэн, махнув рукой.
— Не надо так, — умоляюще произнес Вэньсюань, — ради меня, будь к ней добрее. Помиритесь!
— Помириться? Да она ненавидит меня!
— Но я не могу расстаться ни с ней, ни с тобой. А вы вечно ссоритесь. И я меж двух огней. Что же мне делать?
— С одной из нас придется расстаться. Кто хочет, тот пусть и уходит, — не то в шутку, не то всерьез говорила Шушэн. — Так будет справедливо!
— Это для тебя справедливо, — волновался он, — а для меня?