Избранное - [16]

Однако я думаю, что рассказ Иоанна о признаках престола благодати был предложен не потому, что язычники были не в состоянии найти его без этого описания, но потому, чтобы показать соответствие ветхозаветного знания небесному порядку, а также, чтобы укрепить их веру изображением престола, ибо тот, кто знает, может знать еще больше и много утешиться многими знаниями иного. Кроме того, Святой Дух через Слово всегда дает совершенное описание предметов, а потому мы и должны обращаться к Слову, чтобы завершить наше познание. Я не имею в виду ни в коей мере, что престол благодати можно познать, не прибегая к помощи Слова, ибо именно Словом дается нам откровение об Иисусе Христе, но я хочу сказать, что святой, если он таковой, имеет нечто такое в сердце своем, что позволяет ему через Слово найти престол благодати и отличить его от других престолов.

1. Святые испытывают сильнейшее чувство вины от присутствия греха на их совести, особенно вначале, и это дает возможность им в большей мере, чем тем, кому незнакомо это чувство, ощущать действие благодати. Стражник осознал необходимость спасения, когда убоялся гнева Господня, чего не случилось с ним за всю его прежнюю жизнь (Деян. 16:29-33). Петр также понял, что такое спасение, когда начал тонуть: «Господи, спаси меня, — сказал он, — я погибаю» (Мф. 14:30). Грех является тем, без осознания чего человек не может понять, что такое благодать. Грех и благодать, благоволение и гнев, смерть и жизнь, ад и рай являются противоположностями и противопоставлены друг другу в своем позоре и славе, зле и добре. Что делает благодать таким благом для нас, как не грех, несущий с собой ощущение вины и осквернения? Что делает грех таким ужасным и проклятым в наших глазах, как не осознание, что, кроме благодати Божьей, ничто не может спасти нас? Более того, существует, если можно его так назвать, природный инстинкт нового творения, который побуждает искать благодать Божью. Вот как говорит об этом Слово: «Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу — о духовном» (Рим. 8:5). Дитя по своей природе ищет материнскую грудь; дитя по благодати по благодати же ищет возможность жить благодатью Божьей. Все творения: теленок ли, овца или другие — как только появляются на свет, по природе своей начинают искать материнский сосок; новая тварь — так же (1 Пет. 2:1-3). Ибо чувство вины рождает ощущение голода и жажды, и он, как загнанная лань, стремится к потоку чистой воды. Голод направляет к хлебу, жажда направляет к воде; это называется хлебом и водой для души. Пусть человек занимается другими делами, но голод все его мысли направит в сторону хлеба жажда к воде; да, они будут звать его, влечь и принуждать, приказывать ему думать о том, что может насытить его, направляя его туда, где он может удовлетворить и голод, и жажду. Правильные речи возбуждают и аппетит, и жажду насыщения до такой степени, что человек готов на все ради удовлетворения этой жажды. Это свойственно человеческой плоти по природе; то же происходит и с благодатью, то же с хлебом, который прейдет, и то же с хлебом, который ведет в жизнь вечную.

2. Как природа, новая природа, учит этому посредством небесного инстинкта, так и опыт много помогает в этом благочестивым. Ибо они нашли все другие места, кроме престола благодати, пустыми и лишенными воды. Они обратились за помощью на гору Синай, но ничего там не нашли, кроме огня и тьмы, кроме грома и молнии, кроме землетрясений и ужаса и гласа убийственных слов, раз услышав которые, больше их невозможно слышать; и это видение было столь ужасно, что Моисей, даже Моисей сказал: «Я в страхе и трепете» (Евр. 12:18-21; Исх. 19; 2 Кор. 3). Они искали благодати в своих делах; но, увы! дела их не принесли им ничего, кроме ветра и смятения; ни дела, ни долг или религиозное поклонение, а только взгляд в зеркало Божье, чтобы увидеть себя запачканными и нечистыми (Ис. 64:5-8). Они искали благодати в собственных решениях, своими клятвами, целями и тому подобное, но увы, они обнаружили, как и все другие, что действовали неверно и что все их попытки никак не могут помочь им обрести благодать. Они принялись плакать, изливать свою печаль и каяться в надежде хоть так обрести помощь, но все либо исчезало, как утренняя роса, либо, если и оставалось, то испускало зловоние, нестерпимое даже для ноздрей самих оплакивающих себя. Насколько большим зловонием это было в глазах Бога! Они отправились к Богу, Великому Творцу, и увидели, как чудесны дела Его! Они взглянули вверх на небеса, вниз на землю, на всю их красоту, но ничто не дало им той благодати, в которой они испытывали осознанную потребность. Тогда они пошли со своими кувшинами к источникам, но возвратились постыженные и с пустыми руками. Они не нашли воды, не нашли реку жизни. Они были словно та жен шина, страдавшая кровотечением, которая растрачивала и растрачивала себя, пока не растратила все, а ей становилось все хуже (Мк. 5:26). Если бы они искали только в законе, они бы пришли к убеждению, что в целом мире нет благодати нет и престола благодати. Потому что закон, являясь самым лучшим, что есть на земле, не может предоставить благодати — ибо благодать и истина происходят только через Иисуса Христа, а не через Моисея (Ин. 1:17). Как можно вообразить, что благодать находится в чем-либо другом, более низком? Поэтому Павел, не найдя ее в законе, отчаиваясь найти ее в чем-то другом, более низком, обратился туда, где еще не искал (ибо некоторое время он искал ее не в вере, но в делах закона (Флп. 3:6-8) — знаете куда обратился? — к Иисусу Христу, Который есть престол благодати, где Павел и нашел благодать, в которой стоял и хвалился в надежде на славу Божью (Рим. 9:29-31; 5:1-3).