Избранное - [19]
— Порк! Порк! Порк![31]
Мясо они отбивают железными колотушками с деревянными рукоятками, навроде больших пестов. Ничего не скажешь, с умом снарядились, джаным. Положат кусок мяса на деревянную доску и лупят железными кулаками. Посыпают мясо тимьяном, натирают мятой, солят и кладут на огонь. Да, наша вера запрещает нам есть это мясо, но, прости господи, вокруг разливается такой аппетитный дух, что сил нет терпеть. Мы, взрослые, ладно, для нас дело привычное перемогать себя, но ведь здесь дети тоже стоят, глазеют. Вон как жадно слюнки сглатывают, небось потянуло отведать запретного мясца. Плохо это. И у девок с бабами в глазах голодный огонек. От мяса на огне исходит нестерпимый дух. Как тут сдержаться? Ни одна еда не вызывает такого аппетита, как мясо, жаренное на тлеющих угольях. Есть ведь среди баб и брюхатые. Что, если им невтерпеж станет, захочется отведать?
В голове тесно стало от всяких таких думок. Парное розовое мясо скворчит и румянится на огне. У кого ж сил достанет стерпеть? Эх, не даст мне бог соврать, я и сам не прочь отведать такого мясца.
Карами своей угодливой повадкой смахивает на ручного медведя, разве что колокольцев на шее не хватает. Еще чуть-чуть — и в пляс, пожалуй, пустится. Врать не буду, не он один так держится — полдеревни не знает, как бы угодить американам. А я с внуком, да еще пара наших деревенских стариков стоим чуть поодаль и смотрим. Будто чужаки какие, будто промеж нас с американами кровавая речка разлилась. Мой сын Сейдо-эфенди как стрекоза какая носится взад-вперед, мельтешит, чтоб потрафить американам. Знаю, знаю, зачем он это делает. Надеется подмазаться к ним, сойтись поближе, авось работенку какую предложат в своей конторе. Но не видать ему этой работы как своих ушей. Уж коли американы кого и пригласят, так только такого, за кого Карами или Пашаджик словечко замолвят.
Вон Карами что-то нашептывает на ушко Юкселю Вонючке, и тот распоряжается, чтоб угощенье принесли. Кто-то подтащил здоровенный поднос со снедью — юфки, йогурт, сыры, крутые яйца, ломти дынь разных сортов, а следом бутылки с самодельной ракы. Карами через толмача объясняет, что это такое. А толмач американам втолковывает:
— Тёркиш[32] ракы! Тёркиш ракы!
У них, само собою, есть привезенное виски да пиво. И тарелки есть бумажные, и стаканы бумажные, сыр в банках, а главное — мясо, страсть сколько мяса, и все жарится, проклятущее, никак не изжарится.
Наши деревенские накрыли для американов столики, а сами отошли подале.
— Сэнкю, сэнкю, большой сэнкю. — Спасибо вам, большое спасибо!
Американам речка наша пришлась по вкусу, расположились с удобством. Притащили из машин все, что с собой взяли, — ящики, пакеты, коробки. Стаканчики у них — загляденье. Они наполняли их апельсиновым соком и лимонадом — предлагали нашим угощаться, а ребятне — конфеты. Наших собралось десятков пять, вот американы и усердствуют. Глядите, мол, какие мы добренькие.
Кое-кто принял угощенье, только не я — не из таковских. Внучек мой Яшар слюну сглатывает, смотрит на них во все глаза. Что возьмешь с ребенка! Пришлось попросить этого прохвоста Бюньямина, чтоб принес мальчику стакан апельсинового сока.
— Хоть десять стаканов, дядюшка Эльван, — говорит, — только прикажи.
— Десять ни к чему, а один для ребенка принеси.
И внуку говорю, чтоб подбодрить его:
— Ничего, внучек, пей, я разрешаю. Раз все пьют, почему бы и тебе не отведать.
Ну что за малыш! Ласковый, послушный. Все бы ему отдал! Хоть бы половиной достоинств этого малыша обладал его папаша. Ох, ноет у меня душа!..
Американы тем временем уселись в просторный круг, все вперемешку — мужчины, женщины, девушки, и начали есть мясо, еще не вполне прожаренное, пить крепкое вино. Подливали им Бюньямин, брат чобана Хасана, и сторож Омер. Американы — мастаки пить, пиво что воду хлещут. Один из них, пучеглазый как жаба, заворачивает мясо с кровью в юфку и заглатывает, почти не жуя.
Не заметили, как полдень наступил. Солнце почти по-летнему припекает. Мы все наконец согрелись. Карами приволок патефон, и его дочки — Невин и Несрин — стали заводить пластинки.
Время идет, а американы все жуют и жуют. Наконец отвалились от еды, танцевать начали. Тут уж и наш молодняк не утерпел, в пляс кинулся. Весело танцуют американы. Дочери Карами не отстают от них, тут и он сам вышел в круг. Посмотришь со стороны — лучших друзей-приятелей не сыскать. Что правительство посеяло, то мы здесь пожинаем. Да убережет Аллах от дурного глаза. Выхватил я взглядом из толпы сына своего Сейита, кивнул ему: давай, мол, сюда. Послушался.
— Ну-ка, делом займись! Нечего тебе там торчать!
— Хорошо, отец, сейчас поплыву на тот берег.
Смотри-ка, и ерепениться не стал! Молодец! Как-никак отец моему внуку, моя кровь, не совсем, видать, пропащий.
— Лучше бы ягнят проведал.
— Проведаю.
— Возвращаться будешь, прихвати с собой одного ягненка.
Глаза Сейита так и полыхнули пламенем. Решил, поди, что я американам поднесенье сделать решил. Пусть его думает, быстрей воротится. Он думает так, а мы — этак. Словом, окинул он быстрым взглядом реку, лодки американов у берега.
Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.
Откуда мы здесь? Как не потерять самое дорогое? Зачем тебе память? Кто ты? Сборник художественных рассказов, антиутопий, миниатюр и философских задач разделен на две части. Одна с рассказами, которые заставят Вас обратить внимание на важные вещи в жизни, о которых мы часто забываем в повседневности будней, задуматься над проживаемой жизнью и взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Другая часть наполнит настроением. Это рассказы с особой атмосферой и вкусом.
Эта книга написана для тех, кто очень сильно любил или все еще любит. Любит на грани, словно в последний раз. Любит безответно, мучительно и безудержно. Для тех, кто понимает безнадежность своего положения, но ничего не может с этим сделать. Для тех, кто устал искать способ избавить свою душу от гнетущей и выматывающей тоски, которая не позволяет дышать полной грудью и видеть этот мир во всех красках.Вам, мои искренне любящие!
«Одиночество среди людей обрекает каждого отдельного человека на странные поступки, объяснить смысл которых, даже самому себе, бывает очень страшно. Прячась от внешнего мира и, по сути, его отрицая, герои повести пытаются найти смысл в своей жизни, грубо разрушая себя изнутри. Каждый из них приходит к определенному итогу, собирая урожай того, что было посеяно прежде. Открытым остается главный вопрос: это мир заставляет нас быть жестокими по отношению к другим и к себе, или сами создаем вокруг себя мир, в котором невозможно жить?»Дизайн и иллюстрации Дарьи Шныкиной.
Человечество тысячелетиями тянется к добру, взаимопониманию и гармонии, но жажда мести за нанесенные обиды рождает новые распри, разжигает новые войны. Люди перестают верить в благородные чувства, забывают об истинных ценностях и все более разобщаются. Что может объединить их? Только любовь. Ее всепобеждающая сила способна удержать человека от непоправимых поступков. Это подтверждает судьба главной героини романа Юрия Луговского, отказавшейся во имя любви от мести.Жизнь однажды не оставляет ей выбора, и студентка исторического факультета МГУ оказывается в лагере по подготовке боевиков.
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.В четвертый выпуск вошли произведения 21 автора, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).