Избранное - [16]
— Хо-о-о-о! Хо-о-о-о! Хо-о-о-о!
Я пристроился на желтой скале — оттуда лучше видно, к тому же безопасней: если кабаны вдруг побегут прямо на нас, они все равно меня не достанут. Сверху мне хорошо видно, как, вспугнутые криками, кабаны рванули какие в сторону деревень Кашлы и Чайырлы, какие к речке. Иные бросились в воду и поплыли вниз по теченью, туда, где густеют заросли тамариска. Удастся зверям добраться до этих зарослей и притаиться там — охотникам будет до них не добраться. Сторож Омер и еще двое побежали кабанам наперерез, кто-то выстрелил, запахло порохом. Вижу, одна здоровущая свинья со своим выводком кинулась в воду, и они поплыли к тамарисковым зарослям. Четыре других кабана сначала поплыли вверх, к ущелью, но, верно, смекнули, что там-то их и поджидает опасность, развернулись и давай вниз, к зарослям. На берегу раздавалось:
— Хо-о-о-о! Хо-о-о-о!
Чобаны насилу удерживали собак, те, высунув языки и виляя от нетерпенья хвостами, рвались с поводков.
Едва кабаны оказались на открытом месте, как американцы прицелились, но стрелять не стали — больно далеко. Подойти ближе побоялись. Расчеты Пашаджика не оправдались — ни один из кабанов не побежал в сторону ущелья.
— М-да, — сокрушался Карами, — дали мы маху! Надо было на одной лодке спуститься ниже по течению. Сейчас там никого из наших нет, вот и улизнут проклятые твари.
Опять где-то бабахнуло. Кабаны прибавили ходу. Мне стало весело. Вот было бы здорово, если б американцам так и не удалось поживиться у нас! Как приехали ни с чем, так пусть ни с чем и уезжают. Мне хотелось этого, потому что так хотел дедушка. Если б ему было все равно, он бы заодно с Пашаджиком и прочими нашими задолизами помогал американцам. Но мой дед не такой!
— Хо-о-о-о! Хо-о-о-о!
Крики раздаются со стороны нашей деревни, но кабаны уже вне опасности. Мне сверху еще видно, как последние звери выбираются на берег и спокойно скрываются в густом кустарнике, но тем, кто стоит внизу, уже ничего не видно. Эх, волнуюсь я, только б ни один из зверей не выскочил на тот, открытый, берег, там они окажутся беззащитны, тем более что у американцев ружья с оптическим прицелом, а псы чобанов только и ждут, чтоб их спустили с поводков. И еще я ужасно боюсь, как бы охотники не вспомнили о своих лодках и не поплыли на них вниз по течению. А вдруг сядут в джип Карами? Аллах милостивый, затемни их рассудки! Пусть такая мысль даже не придет им в голову. Слышу голос Карами:
— От кабанов мы терпим большие убытки, — говорит он секретарю каймакама. — Топчут посевы пшеницы, кукурузы. А про сады и виноградники и говорить нечего. Ума не приложим, как от них избавиться. Валлахи, приходится по ночам сторожить поля, иначе пропал урожай. Наше правительство должно бы всех американских охотников направить в наши места — пусть помогут избавиться от этакой напасти.
— Канцелярия министерства сельского хозяйства издала приказ, — важно говорит секретарь, — о том, чтоб отстрел кабанов в сельской местности стал обязательным для всех. Увидите, какая борьба против них начнется!
Ну и ну! Представляю, как дед рассердился б, узнай он о таком приказе. А Карами продолжает льстивым голосом:
— Раз американские охотники едут к нам из самой Анкары, значит, кабанье мясо вкусное. Так ли это?
— Не знаю, не пробовал, — сухо отзывается секретарь.
— Я вас лично обидеть не хотел. Просто так спросил, вкусное ли у кабанов мясо?
— Не пробовал и пробовать не собираюсь.
— Ну, может, слышали от кого-нибудь?
— Если и слышал, то не знаю, насколько верно слышанное.
— Говорят, будто сейдимцы едят кабанятину.
— Не слышал.
— Курд Осман из Похренка рассказывал, будто очень даже вкусно.
— Курд Осман — известный враль.
Наши сельчане начали потихоньку возвращаться — кабаны ушли, делать больше было нечего. Все реже и реже звучали крики «хо-о-о!». И тут чобан Пашаджика Мюслим-ага спустил своего кобеля. Я побаиваюсь этой зверюги — он злющий, сильный, настоящий волкодав. Он запросто управится и с матерым кабаном. Кобель увертливый, хваткий, а у кабана шея короткая, загривок толстый. Слабо ему отбиться!.. К тому ж Мюслим-ага постоянно держит пса в строгом ошейнике с железными шипами, чтоб ему и волчьи клыки не страшны были.
— Вперед, Акыш! — крикнул чобан и указал псу на заросли.
Тот рванулся изо всех сил.
Сердце у меня так и захолонуло. А вдруг пес учует свинью с выводком?! Тогда уж наверняка американцы пристрелят ее.
Неподалеку от Карами стоял Мемишче, в руках у него был острый топорик с коротким топорищем. Он махал рукой. Говорил с переводчиком. Глазенки у Мемишче шустрые, лисьи. Ишь, углядел что-то. Там же стоял и Рыза из Козака, чобан Карами, он все время гладил свою собаку, успокаивал ее, а сам глаз не сводил с зарослей. Только шелохнутся кусты — в тот же миг спустит псину. Однако кабаны никаких признаков жизни не подавали, затаились, видать. И на реке не было видно, чтоб вниз по течению плыли. Тишина.
Я на вершине скалы стою, мне все видать, и если б кабаны в воду кинулись, я бы первый углядел. Разве что они тишком-тишком подкрались к берегу и без единого всплеска, тихо-тихо поплыли в сторону Кашлы. Интересно, догадались бы они так сделать?
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).