Избранное - [13]

Омнибус остановился в квартале Сидна аль-Хусейн, и Заннуба вышла. Она, по-видимому, хорошо знала дорогу и, едва ступив на землю, быстро двинулась вперед, переходя из улицы в улицу, из переулка в переулок, ни на что не обращая внимания, нигде не задерживаясь.

В конце квартала находился маленький темный тупик, куда чужой в этих краях человек не забрел бы даже случайно. Туда-то и направилась Заннуба. После четверти часа ходьбы она остановилась у последнего дома и, немного поколебавшись, осторожно постучала.

Через мгновение дверь приоткрылась и за нею показалась старуха. Она устремила на посетительницу мрачный, вопросительный взгляд, и Заннуба смущенно пролепетала:

— Я к шейху Симхану…

— Проходи, — сурово сказала старуха и посторонилась.

Заннуба вошла, женщина заперла за ней дверь. Она провела ее в просторную, скудно обставленную комнату и жестом указала на свободный тюфячок, лежавший на полу возле молодой женщины, кормившей грудью ребенка.

— Посиди, отдохни, пока придет твоя очередь, — сказала она и исчезла за дверью, в другом конце комнаты.

Заннуба присела на тюфячок и окинула взглядом помещение. Она увидела нескольких женщин, как и она расположившихся на полу в ожидании своей очереди. Они безмолвно сидели, сбившись в кучку, обратив лица к дальней двери, не сводя с нее глаз, словно перед ними находились ворота в святилище. На всех лицах было одинаковое выражение — казалось, их объединяет единая, общая мысль. Так выглядят люди во время соборной молитвы. В эти мгновения душа освобождается от своей телесной оболочки, и человек забывает о себе, чтобы слиться с другими и соединиться в одном месте — в михрабе[21].

Охваченная теми же чувствами, что и остальные женщины, Заннуба на минуту забылась и сидела, застыв, молча, как они, глядя на дверь. Наконец она наклонилась к своей соседке и ласковым шепотом спросила:

— Ты, сестрица, тоже к шейху пришла?

— Да, сестрица, — ответила женщина, поднимая на нее глаза.

Сунув ребенку полную грудь, она со вздохом добавила:

— Вот из-за мальчика, болеет он у меня.

Заннуба пододвинула к ней свой тюфячок и осторожно наклонилась над ребенком.

— А что с ним такое, да поможет ему Аллах!

Женщина приподняла синее одеяльце, закрывавшее лицо малыша.

— Глаза у него болят. Посмотри!

Заннуба увидела, что глаза ребенка разъедены трахомой.

— А к доктору ты его носила? — спросила она.

Женщина укоризненно взглянула на нее и с глубочайшим убеждением воскликнула:

— К доктору? Да разве они что-нибудь понимают, эти доктора? Я все делала, все перепробовала. Чего только ему не прописывали, один Аллах знает! Ведь нет ничего лучше патоки, девичьей сурьмы, магрибской примочки, пиявок. Я прикладывала даже припарки из горячего ослиного навоза, ничего не помогло, подумай только!

Заннуба простодушно спросила:

— А шейх Симхан понимает в этом?

Огорченная глупостью Заннубы, женщина покачала головой и воскликнула:

— Понимает? Ты спрашиваешь, понимает ли он? Видно, ты, сестрица, ничего о нем не слыхала? О, горе! Разве тот, кто сказал тебе про шейха Симхана Сиутского, ничего не говорил об его чудесах?

— Мне много о нем говорили, — из вежливости ответила Заннуба, — но я еще ни разу к нему не обращалась.

Женщина быстро затараторила:

— Никто лучше меня не знает его силы, сестрица. До этого мальчика я не рожала, да не пошлет тебе Аллах такой беды! А чего только я не делала, чтобы забеременеть! Горе мое! Что со мной было! Муж мой только и думал что о сыне, днем и ночью мне говорил: «Эй, жена, если не родишь, женюсь еще раз, приведу другую жену». Скажи, сестрица, что мне было делать? Аллах знает, я не забыла ни одного зелья или лекарства, ни одного колдовства или снадобья, все перепробовала, да только, клянусь твоей жизнью, без всякого толку. И вот как-то одна соседка, да пошлет ей Аллах благополучие, говорит мне: «Сходи-ка ты, сестрица, к одному человеку, шейху Симхану, что живет за Сидна аль-Хусейн. Люди многое про него толкуют». И, клянусь Аллахом и твоей жизнью, она не соврала. Только месяц прошел, как он дал мне амулет, и вот уже я почувствовала что-то в животе и от радости завопила.

— И ты забеременела? — с наивным удивлением спросила Заннуба.

— Конечно, сестрица, да пошлет тебе Аллах того же! Через месяц после того, как надела амулет. Чего ж тебе еще?

Дверь в глубине комнаты открылась, и на пороге появилась старуха. Она подала знак женщине с ребенком, сурово говоря:

— Ялла! Иди! Твоя очередь.

Соседка Заннубы нагнулась к ребенку и посмотрела на него.

— Сестрица, — сказала она, — мальчишка мой задремал. Он, бедняжка, всю ночь не спал! Если торопишься, иди вместо меня.

Заннуба поспешно встала и поблагодарила женщину, призывая на нее милость Аллаха, пророка и Сидна аль-Хусейна: «Да помогут они тебе и пошлют исцеление твоему ребенку!» Потом она быстро направилась к двери и последовала за старухой.

Переступив порог, Заннуба очутилась в комнате шейха. Это было квадратное, скудно освещенное помещение, с одним маленьким, забранным железной решеткой окном под самым потолком. Вокруг небольшого стола, под которым лежал старый персидский ковер, было разбросано несколько тюфячков.