Избранное - [123]

— Мужчина?

Могильщик подхватил труп, скрылся с ним в склепе и вынес другой. Взглянув на него, эксперт нашел, что это тоже труп мужчины. Могильщик продолжал таскать нам подряд все трупы, попадавшиеся ему под руки, и все они оказывались мужчинами. Наконец, потеряв терпение, он завопил:

— О люди! Куда же делись женщины!

Эксперт спокойно ответил:

— Короче говоря, ваша милость опять ошиблась. Это не тот склеп.

Взглянув на соседний склеп, он велел могильщику открыть его.

Забрав свои инструменты, могильщик подошел к нему, а сторожа стали стаскивать свои пожитки с первого склепа, перешептываясь:

— Видно, мы ошиблись!

Открыли второй склеп, и могильщик скрылся в нем. На дороге показался инспектор с женщиной. Ее лицо было закрыто черным покрывалом. Она голосила:

— О ты, что была светочем квартала!

— Закрой рот, тетка! — прикрикнул на нее инспектор, и она умолкла.

Эксперт подошел к женщине и начал ее расспрашивать. Оказалось, что это соседка покойницы, обмывавшая ее.

— Послушай, бабушка, покойницу при тебе завертывали в саван?

Женщина вздохнула и сказала:

— При мне, господин мой, и пусть такое горе минует тебя. И я голосила, и я била себя по лицу.

— Нас не интересует, била ли ты себя по лицу, или нет. Во сколько саванов ее завернули?

— Пусть будет завидно врагу, в целых три савана: белый, кашемировый и зеленого шелка…

Могильщик вылез из склепа с новым трупом. Эксперт осмотрел саван, в который он был завернут. От времени материя полиняла, лишь по краям сохранился зеленоватый оттенок. Можно было предположить, что раньше она была зеленой. Эксперт распорядился положить труп на две деревянные доски, из которых под тенью акаций было наскоро сооружено некое подобие хирургического стола. Он потребовал удалить собравшихся людей. Размахивая бамбуковой тростью, инспектор всех разогнал, крича:

— Проходите!.. Проходите!..

Эксперт осторожно развернул саван. Как только открылась груда костей, позади меня раздался испуганный шепот и бормотание. Я обернулся и увидел шофера, спрятавшегося за ствол дерева. Бледный, с вытаращенными глазами, он с ужасом смотрел на эту картину и, не в силах совладать с собой, бормотал:

— Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха, поистине все мы принадлежим ему и к нему возвращаемся…

Услышав эти причитания, эксперт прикрикнул на шофера и велел ему убираться. Я тоже так заорал на него, что он юркнул в свой автомобиль и больше оттуда не вылезал.

Что с ним? Что его так испугало? Вид скелета? Мысль о смерти, навеянная этим зрелищем? Или человеческая судьба, которую он увидел перед собой воочию? Почему же вид трупов и скелетов не оказывает больше никакого действия на таких людей, как я или медицинский эксперт, на могильщиков и кладбищенских сторожей? Мне кажется, что эти трупы и скелеты утратили в наших глазах все свое символическое значение. Для нас они ничем не отличаются от кусков дерева, дров, изделий из глины или кирпича и других неодушевленных предметов. Мы сталкиваемся с ними ежедневно и привыкли думать, что их духовная сущность — самое главное в человеке — отделилась и навсегда их покинула. Но что же станется со всем великим и священным, всем важным для человечества, если мы перестанем видеть его духовную сущность? Тогда наш небрежный и поверхностный взгляд не увидит ничего, кроме голой материи, кроме камней и костей, не имеющих никакого значения. Какова же будет судьба человечества? В чем его ценность, если оно утратит свою духовную сущность? Дух всегда ощутим и всегда нереален. Он ничто и вместе с тем — он все, в чем заключена человеческая жизнь, и все то, что есть в нас возвышенного, чем мы гордимся и что нас отличает от животных…

Мои размышления прервались, когда эксперт с хирургическими ножницами в руках, обтянутых перчатками из тонкой кожи, приступил к обследованию трупа. Наконец он заключил:

— Это без сомнения труп женщины. Продолжая вскрытие, он добавил:

— Ребра целы, черепная коробка цела, а шейные позвонки…

Я нетерпеливо посмотрел на него. Шейные позвонки! Ведь в них-то все дело! Если они сломаны, значит женщина была задушена. Для того чтобы обследовать эти позвонки, мы и извлекли труп. Эксперт показал мне позвонок и, вертя его в руке, заявил:

— Сломан.

Это слово все решило. Анонимное письмо не солгало. Чего еще раздумывать? И я объявил эксперту:

— Кончили.

Я торопился вернуться в город, чтобы поскорее принять все меры к расследованию нового преступления. Оно, несомненно, даст ключ к раскрытию тайны покушения на Камар ад-Дауля Альвана.

Эксперт кончил возиться с трупом, могильщик водворил его на место и привел склеп в порядок. А я старался разгадать, кто мог задушить женщину. Неужели муж? Но почему? А Рим — какое она имеет к этому отношение? Может быть, она знает о преступлении? Но где же она? Теперь ее обязательно нужно допросить. Как ее найти? Только шейх Усфур знает, где она, или может помочь ее отыскать.

Итак, начнем с шейха Усфура. Разговор с ним будет исходным пунктом следствия. Я постараюсь убедить его своими методами, без всяких суровых административных мер. Возможно, что его удастся взять хитростью и хладнокровием. Например, попробую дать ему понять, что в моей власти выдать Рим за него замуж… Такая мысль пришлась мне по вкусу.