Избранницы короля - [44]

При выходе из апартаментов Екатерины его ждал посыльный с запиской от Барбары. Она находилась в Ричмонде, а это, писала она, уже не настолько далеко от Хэмптона, чтобы он не мог ее проведать. Или лучше ей самой навестить его в Хэмптоне? Его сын — на которого король, конечно же, захочет взглянуть — находится сейчас при ней. Он самый славный крепыш в Англии, притом вылитый Стюарт. Кстати, и ей самой есть что сказать ему после долгой разлуки.

Король поднял глаза на посыльного.

— Ответа не будет.

— Но, сир... — с нескрываемым ужасом пробормотал юноша. — Госпожа велела...

«Как это ей удается наводить такой страх на всю свою челядь? — думал Карл. — Однако пусть не рассчитывает запугать так же и короля».

— Поезжайте назад и передайте ей, что ответа не будет, — повторил он и вернулся в комнату королевы.

У Екатерины сидела герцогиня Йоркская. Анна Гайд и прежде была не красавица, в замужестве же она располнела сверх меры — но король любил свою невестку за умение тонко и умно вести разговор.

— Вы как раз к чаю! — сказала королева.

Карл улыбнулся ей в ответ, но, глядя на нее нежно и задумчиво, видел перед собою уже не ее, а другую женщину, строптивую и взбалмошную, с роскошными каштановыми волосами, разметавшимися по обнаженным плечам.

Наконец он сказал:

— Жаль, что я не могу насладиться чаепитием вместе с вами. Неотложное дело заставляет меня немедленно отправляться в путь.

Лицо Екатерины выразило крайнее огорчение, но это не поколебало решимости Карла, и, нежно поцеловав ее руку и простившись с невесткой, он ушел.

Вскоре он уже скакал во весь опор по дороге в Ричмонд.

Барбара, принужденная после родов оставаться в постели, кипела от гнева, слушая рассказы о медовом месяце короля. Надо сказать, что нашлось немало доброхотов, желавших поведать ей о его счастливой женитьбе. Все они вспоминали обиды И унижения, понесенные когда-то по вине Барбары, и теперь, в отместку ей, спешили пересказать каждый дошедший до них обрывок сплетни.

— Ну не славно ли все обернулось? — ворковала перед нею герцогиня Ричмонд. — Король наконец-то остепенился. И как удачно для королевы, для страны и для него самого, что источником его счастья и покоя явилась его собственная супруга!..

— Эта уродина?

— Да нет, если ее прилично одеть, она весьма и весьма недурна... Король уговорил ее не прибегать к услугам ее португальского куафера, и теперь она носит волосы так же, как мы с вами. А замечу, что волосы у нее просто загляденье — черные, блестящие. Когда ее одели в английское платье, выяснилось, что у нее к тому же прелестная фигурка. А какой милый, кроткий нрав!.. Король от нее просто в восторге.

— Это хорошо, что нрав у нее кроткий, — кипела Барбара. — Это ей будет очень кстати, когда король вспомнит о бессовестном обмане с приданым!..— Ах, милая, да ведь вы лучше нас всех знаете, что наш король великодушнейший из монархов.

Глаза Барбары негодующе сверкнули. Если бы она могла сейчас оказаться рядом с ним, если бы не была прикована к этой треклятой постели! Она бы вмиг показала португальской чернавке, у кого больше прав на короля.

— Очень хочется поскорее подняться, — сказала она вслух, — и взглянуть на эту семейную идиллию своими глазами.

— Бедная Барбара, — вздохнула леди Ричмонд. — Я понимаю, вы любили его так долго!.. Но, увы, немало женщин, отдавших королям всю свою любовь, разделили ту же печальную участь. Вспомните хотя бы Джен Шор...

— Не смейте произносить при мне это имя! — вскричала Барбара, не в силах долее сдерживать гнев. — Одно мое слово — и вам не видать больше двора как своих ушей!

Герцогиня торопливо поднялась и покинула комнату, однако по сдержанной презрительности ее улыбки можно было догадаться, что слово леди Кастлмейн звучит для нее уже не так грозно, как прежде.

После ее ухода Барбара погрузилась в печальные размышления.

В колыбели возле ее кровати лежал младенец — крепенький здоровый малыш, каким могла бы гордиться любая мать. Она дала ему имя Карл.

Королю надлежало сейчас быть рядом с нею. Как он мог променять собственного сына на какую-то женщину — пусть даже его законную супругу и пусть даже им обоим угодно было явиться одновременно!..

Барбара в отчаянии стукнула кулаком по подушке. Она догадывалась, что вся ее челядь обмирает сейчас от страха за дверью, боясь показаться ей на глаза. Но что она могла сделать? Только сыпать угрозами да кричать на них до полного изнеможения.

Она закрыла глаза и задремала.

Когда она проснулась, ребенка в колыбели не было; она крикнула слуг, и в дверях показалась тетушка Сара. Тетушка Сара прислуживала Барбаре Вильерс еще со времен ее девичества, а потому дрожала и трепетала перед нею гораздо меньше всех остальных. Теперь она стояла около кровати подбоченясь и глядя на хозяйку сверху вниз.

— Мадам, зря вы так себя изводите, — сказала она.

— Прикуси язык! Где ребенок?

— Его забрал милорд.

— Милорд?! Да как он посмел? Что значит «забрал»? Куда? И какое он имеет право?..

— Он сказал, что имеет. Сказал, что он должен окрестить своего ребенка.

— Что... Окрестить?! Ты хочешь сказать, что он взял ребенка и пошел с ним к священнику? Да я убью его! Он думает, если он сам по своему скудоумию спутался с католиками, так я позволю ему превратить в католика и моего сына? Сына короля?