Избранницы короля - [3]

Народ уже осип от надрывных криков. Шествие то и дело приостанавливалось, на короля изливались все новые и новые свидетельства народной любви, так что к Уайтхоллскому дворцу подъехали только около семи часов вечера.

Город уже сиял множеством огней. Везде, где только было возможно, пылали костры, во всех окнах стояли зажженные свечи.

— Восславим короля! — ревела тысячеголосая толпа. — Да здравствует король!..

Окна всех домов — от роскошных дворцов до последней развалюхи — светились мягким светом: в каждом горела свеча в честь возвращения Его величества. Впрочем, такое единодушие никого особенно не удивляло, так как по улицам шатались шайки развеселых молодцов, готовые разнести вдребезги любое темнеющее окно.

Короля обязаны были приветствовать все без исключения — ведь Веселый монарх вернулся, чтобы вернуть веселье своему народу.

В это время по одной из комнат Уайтхолла, главного королевского дворца, прогуливалась некая особа, ожидавшая встречи с королем с явным нетерпением.

То была высокая молодая дама девятнадцати лет от роду в полном расцвете своей красоты. Глаза ее — неправдоподобной, почти пугающей голубизны — глядели вызывающе дерзко. Густые темно-каштановые с золотистым отливом волосы непокорными волнами струились по плечам. В даме угадывалась натура страстная и, быть может, чересчур напористая, но все же не лишенная известного обаяния. Во всяком случае, мужчины, почти все без исключения, находили ее неотразимой. Порой на нее накатывали внезапные приступы гнева, и тогда ее немилость могла обрушиться на кого угодно. В такие минуты она становилась похожа на разъяренную тигрицу или, скорее, на прелестную, но необузданную амазонку. Барбара Вильерс — по мужу Палмер — бесспорно, была самой обворожительной женщиной в Лондоне.

Теперь она в величайшем возбуждении мерила шагами апартаменты, в коих ей выпало дожидаться королевской аудиенции. Ее служанки предпочитали держаться на некотором, не очень большом, расстоянии от хозяйки. Они равно страшились подходить к ней слишком близко или удаляться слишком далеко. Любого, кто смел ее ослушаться, Барбара собственноручно и без малейших колебаний наказывала: схватив первый попавшийся предмет, с размаху запускала им в виновного. И, надо сказать, никогда не промахивалась, поскольку с детства наловчилась швырять разнообразные предметы в тех, кто смел ее ослушаться.

На миг ей показалось, что покрой ее платья недостаточно хорош, и она принялась обеспокоенно оглядывать себя с ног до головы — однако уже через секунду взор ее прояснился: шелковые складки мягко ниспадали от точеной талии к ногам, округлые нежно-белые руки были оголены до локтя, но неплохо просматривались и выше локтя, так как разрезы широкого рукава лишь кое-где прихвачены были голубой тесьмой. Из-под присобранного внизу подола поблескивала атласом подчеркнуто узкая нижняя юбка. Да, Барбара была неотразима; но сегодня ей хотелось быть еще неотразимее. Она поправила золотистые локоны у висков, именуемые в обиходе «фаворитками». Ниже «фавориток», вдоль щек, располагались прельстительные «наперсницы», по плечам струились так называемые «сердцеедки».Волосы вились и блестели здоровым природным блеском, что составляло предмет законной гордости их обладательницы.

Сзади подошел муж Барбары, Роджер Палмер. В его взоре сквозила гордость, смешанная с некоторой настороженностью. Пожалуй, он с первого дня своей супружеской жизни смотрел на Барбару с гордостью и некоторой опаской.

Барбара окинула его презрительным взглядом. Никогда еще он не казался ей столь никчемным, как в эту минуту, — однако губы ее все же скривились в подобие улыбки. Как бы то ни было, она сама выбрала его себе в мужья и теперь не сомневалась, что у нее достанет силы и решимости претворить в жизнь все свои планы.

— На улице такая давка — не протолкнешься, — сообщил он.

Барбара не ответила. Она никогда не утруждала себя пустыми замечаниями.

— Король, верно, устал с дороги, — продолжал Роджер. — Еще бы, с утра до вечера улыбаться да раскланиваться!.. Это, должно быть, так утомительно.

Барбара опять ничего не сказала. «Улыбаться да раскланиваться! — ядовито подумала она. — Может, это и утомительно, но уж, во всяком случае, не скучно. Подумать только, все вышло именно так, как он задумал!.. Он в Лондоне»!

Все-таки она очень волновалась. В прошлый раз, когда они с ним виделись, он был еще королем без королевства — хотя и надеялся на скорое обретение такового. Теперь, когда он вступил в свои права, ее соперницами, вместо нескольких жалких дам при чужеземном дворе, станут все красавицы Англии. Да и сам он будет уже другим — все кругом начнут обхаживать его и льстить... И, возможно, он окажется уже не столь чувствителен к ее чарам, как король-изгнанник, с которым она успела вступить в мимолетную связь во время их с Роджером поездки в Голландию.

Это случилось несколько месяцев назад, когда Роджеру было поручено отвезти деньги королю, уже готовившему в то время свое восхождение на престол.

Карла с первого взгляда покорила вызывающая красота Барбары.

Барбара тоже была покорена — притом не только королевским званием Карла, но и бесспорным обаянием его личности. В те две или три памятные ночи в Голландии она выказала необыкновенную для себя мягкость и нежность. Она очень удачно обуздала свою ненасытную жажду власти и даже сумела подать ее под видом неожиданно вспыхнувшего в ней чувства к королю — однако король, этот высокий худощавый молодой человек, оказался отнюдь не глуп и, кажется, сведущ в хитростях подобного рода. И если он вел себя по отношению к дамам с подчеркнутой учтивостью, то это, по всей видимости, не означало, что уловка Барбары вполне удалась. Все-таки она немного побаивалась его циничной улыбки.