Избранная в сумерках - [24]

Дверь в спальню Деллы была открыта — можно сказать это было как мигающая неоновая вывеска, что вампирши нет дома… Вамп, очень закрытый человек, всегда держала дверь закрытой.

Взгляд Кайли переместился к двери Миранды.

— Время для сна, — прошептала она.

Если она разревется, она хотела сделать это в одиночку.

Она пошла в сторону своей спальни, и едва открыв дверь, услышала легкое поскрипывание деревянного пола. Она была здесь не одна. Ее взгляд метнулся в угол комнаты, и она увидела фигуру, стоящую там.

Увидев фигуру, она узнала кто это.

Видимо, у нее не будет времени для того, чтобы прийти в себя.

Глава 9

Кайли резко развернулась на своих кроссовках «Reebok», вероятно, оставив след на деревянном полу, и пошла в сторону выхода из комнаты.

— Не уходи, — сказал Лукас, — пожалуйста! Тебе придется поговорить со мной — рано или поздно.

Поздно — будет в самый раз, — подумала Кайли.

Внезапно на нее нашла волна гнева, которая начала душить ее изнутри. Все было неправильно. Она уставилась в стену, не желая смотреть в его глаза.

— Почему? Почему я должна с тобой разговаривать? Я ничего тебе не должна. Я не должна ничего тебе объяснять, и я не должна извиняться. Я не тот, кто…, - сказала она, и ее дыхание сбилось, а в горле встал ком.

Она не смогла больше говорить дальше. Кайли услышала, как он пошел в ее сторону.

— Я знаю, я понимаю, что облажался. Я признаю это. Я… должен был сказать тебе. Нет, это не совсем так, я должен был никогда этого не допускать. Я должен был сказать моему отцу, что все буду делать сам. Я виноват в этом, но я больше ничего не сделал… пока. Я не спал с ней. Я поцеловал ее два раза. И один поцелуй был при тебе. И оба этих раза я был вынужден сделать. Я был вынужден это сделать для того, чтобы попытаться убедить своего отца, что пойду на этот брак. Но я никогда, ни в одну из этих чертовых минут, не собирался жениться на ней.

Она не могла дышать. Глаза были мокрыми от слез. Ее сердце разрывалось от боли.

Она покачала головой, как будто не соглашаясь с ним, и прошептала только одно слово.

— Нет.

Она сама не знала, на что именно отвечала. Затем она обернулась, натолкнувшись на него. Он был рядом. Стоял близко. Очень близко.

Не важно было то, что она сказала, потому что он не слушал ее. Он просто стоял и смотрел на нее, в его глазах была собственная боль и страдания.

— Ты любишь меня, — сказал он, — я знаю это.

Вот теперь она и должна была сказать «нет», но она не могла вымолвить ни слова. Это слово было на кончике ее языка, но оно будто бы приклеилось и не хотело быть произнесенным. Уверенная, что это была бы ложь, но разве не было бы это правильным? Правда была слишком тяжелой. Она чувствовала, что правда может разорвать ее в клочья.

— Я также знаю, что ты наказываешь меняю И это сработало, потому что я чувствую себя, будто нахожусь в аду. И я не говорю, что не заслужил этого.

Он протянул руку и провел ладонью по ее шее. Кайли зажмурилась, из ее глаз потекли слезы. Даже в темноте она видела синяки на его шее. И это она сделала с ним. Все те ощущения, что она испытывала, когда сжимала его шею, нахлынули на нее.

— Я не хотела тебя задушить, — выдохнула она, — все это было уловкой… Марио. Я не знаю, как он это сделал, но…

— Я знаю. И я не это имел в виду… когда говорил про наказание, — сказал он, и провел рукой по синякам, — это ничто, по сравнению с тем, что происходит в моей душе. И я говорю о том, что ты не хочешь говорить со мной, не желая подпускать меня к себе. Ты хоть представляешь, как мне больно стоять здесь и знать, что ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе?

Он подошел к ней еще ближе.

Он был всего в нескольких сантиметрах от нее, она чувствовала его запах. Она вспомнила этот запах, она любила его. Она почувствовала его, как только вошла в комнату. Она должна была понять. Должна была понять, кто был здесь. Он был с ней в одном доме. Теперь она не могла чувствовать себя дома.

Должно быть, он набрался храбрости, потому что сантиметры между ними стали стремительно сокращаться.

Она сделала шаг назад. Ей было слишком тяжело.

— Видишь, — сказал он, и из его груди вырвался воздух, — но я знаю, что тебе не все равно, потому что… потому что ты спасла меня. Ты шагнула вперед, хотя могла бы отойти в сторону, и позволила бы убить меня Марио. Но ты не стала делать этого. Ты поймала его огненные шары, который были предназначены мне.

Его слова отразились эхом в комнате, и она бы отдала все на свете, чтобы ей не было больно. Сколько эмоций она смогла бы еще испытать? Не было ли это пределом? Несомненно, своего предела она уже достигла.

— Да, я спасла твою жизнь, но не заставляй меня пожалеть об этом, — сказала она, махнув в сторону двери рукой, — уходи, я не хочу, чтобы ты был здесь.

И это была правда. Она не хотела, чтобы этот Лукас, тот, кто предал ее, был здесь. Она хотела, чтобы рядом был тот Лукас, которому она доверяла, и который был готов идти с ней до конца света, защищая ее.

Только они были одни и тем же человеком.

Он сделал шаг вперед. Она видела, как его кадык поднялся наверх, а потом, опустился вниз. Ему было больно глотать.

— Я обидел тебя, — сказал он, — я знаю это, и я готов это принять, я готов принять то, что ты готова «съесть меня заживо» сейчас. Я это заслужил. Вот что я пришел сказать тебе. Но я не делал ничего другого, то, о чем ты, возможно, думаешь. И до тех пор, пока ты злишься, я все равно буду рядом. Меня не волнует, сколько тебе понадобиться времени, чтобы простить меня.