Избранная морского принца - [10]

   — Вот и хорошо, — с явным облегчением заключил Невис, выплывая и забирая с собой помощников.

   — Его величество болен? — как могла ровно спросила Джиад, когда тишина в комнате стала совсем уж неприятной.

   — Вулканы, — нехотя откликнулся принц. — Невис говорит, что Старший брат снова пытался проснуться. Их можно усмирить, но это требует сил, а потом чувствуешь себя, как высохшая на солнце медуза. Я, когда тренировался управлять Сердцем Моря…

   Его заметно передернуло, даже хвост, расстелившийся по ложу, трепыхнулся.

   — Разве это правильно, — осторожно спросила Джиад, — что вулкан просыпается так часто?

   — Это совсем не правильно. И странно, вообще-то. Я знаю временные карты вулканов, мы ведем их веками. Старшему брату сейчас совсем не пора, а он вздрагивает во сне все чаще.

   Да, рыжий определенно был озабочен. И когда повернулся к Джиад, вильнув хвостом по ложу, в потемневших синих глазах плескалась нешуточная тревога.

   — Я знаю, что противен тебе, — начал он, глядя в упор, вздохнул порывисто и продолжил, едва заметно розовея скулами: — Но все-таки прошу — помоги мне быстрее набраться сил. Я нужен отцу! Сейчас Сердце Моря не делится с ним силой, а наоборот, тянет из него. Это временно, конечно, только времени у нас как раз и нет. Я не знаю, что происходит, но мне никто не верит. Никто, понимаешь? Кассия погибла, меня пытались убить, и гарната… Я так и не смог убедить отца, что не пил эту дрянь! Джиад, я не знаю, что творится, но чувствую — идет шторм. Буря, которая грозит всему Акаланте, не только мне! А все ведут себя так, словно ничего не случилось!

   Он был прав, если взглянуть на все беспристрастно, а Джиад и так натворила дел, поддавшись чувствам. Тварь из Бездны, сирены, взбесившиеся салту — Алестара пытались убить трижды, самое малое. Только глупо думать, что никто вокруг не видит очевидного, скорее это принца не посвящают в истинный ход дел.

   — Ваше высочество, я-то что могу?

   Набраться сил? Кое-что в запечатлении Джиад уже понимала, и ход собственных мыслей ей не нравился.

   — Нет, — торопливо сказал рыжий, прочитав что-то по её взгляду. — Я не о постели! Это было бы проще всего, но я… понимаю. Просто будь рядом со мной, прошу! Позволь касаться тебя, хоть иногда. Ты не представляешь, как много это значит. Я умирал без тебя, помнишь? А теперь — почти здоров.

   Еще бы не помнить, как, надрываясь, тянула уже не от края смерти, а прямиком из-за него. И вытянула — на свою голову. Просто быть рядом? Это не слишком сложно. Прикосновения… Это хуже, намного. Снова окатило стыдом, стоило вспомнить, как рыжий держал её за плечи. Сорвалась! Глупо, позорно, мерзко сорвалась!

   — Я еще не попросила прощения за… утреннее, — с трудом выговорила Джиад, старательно не отводя глаз от какого-то незнакомого, горящего надеждой, просьбой и чем-то еще лица принца. — Мне, право, очень неловко…

   — Прощения? За что?

   Он не понимал. Действительно не понимал, смотрел удивленно, потом глаза едва заметно сузились, но тут же рыжий с подчеркнутым равнодушием пожал плечами:

   — Тебе не за что извиняться. Виноват я, это из-за меня ты потеряла столько сил.

   И это тоже было правдой. Голова до сих пор временами кружилась, хотелось растереть виски, закрыть глаза и дышать, дышать… Хорошо бы чистым горным воздухом или лесным… Опять! Не будет ни гор, ни леса, долго еще не будет!

   Глаза напротив просили, почти требовали. Джиад на миг заколебалась, но не похоже, чтобы рыжий лгал или хитрил. Он предлагал честное перемирие и заслуживал честности в ответ. Даже если придется отказать.

   — Я не знаю, — тихо сказала она. — Ваше высочество, я обещаю попробовать, но не уверена, что смогу.

   — Хорошо, — кивнул Алестар, улыбнувшись вдруг ясно, совсем по-мальчишески. — Это уже очень много. Я… тебе что-нибудь нужно? Прямо сейчас?

   Джиад устало помотала головой.

   — Тогда спи. Я пока прогуляюсь!

   Оттолкнувшись хвостом от ложа, принц поплыл к двери, легко открыл ее, нажав на рычаг. Снова засаднило стыдом, но Джиад прикрыла глаза, и слова сутр обволокли её не лживым утешением, но холодной чистой ясностью правоты.

   «Нет стыда в слабости. Слабость — шаг на пути к силе, ступень, которую не миновать, ибо нет сильных изначально. Слабость не отменяет справедливости, не мешает милосердию, не отрицает разума. Слабость — не оправдание, но и не вина. Делай то, что можешь по силе своей, и она сохранится. Делай больше хоть на волос — и сила твоя умножится».

   — Я могу это сделать, — прошептала Джиад. — Значит, я сделаю. Не ради слабости, а ради справедливости и милосердия. И разума.

   Когда она проснулась в следующий раз, привычно определив, что проспала часа три, и действительно чувствуя, что мир вокруг и собственное тело ладят куда лучше, Алестар уже лежал рядом. Встрепенулся, глянул озабоченно, но тут же успокоился, просияв улыбкой. В руках принца колыхался мешок — не мешок, сеть — не сеть, что-то из просмоленных тонких веревок…

   — Почти готово, — бросил рыжий, возвращаясь к прерванному занятию — вывязыванию хитроумных, судя по тому, как мелькали концы нитей, узлов. — Твоему надо не меньше, чем в три нитки плести. И ячейки погуще.