Избавление от КГБ - [18]

Я не могу дать полной картины участия руководства КГБ СССР в государственном перевороте, потому что специально не изучал этого и потому что оценки дадут следствие и суд. Но совершенно ясно, что вся мощь этой организации готовилась для того, чтобы обрушиться на неокрепшие силы демократии, не останавливаясь перед нарушениями Конституции и Законов государства.

Организаторы путча просчитались в главном. Они не учли, что в течение последних лет народы страны познали вкус свободы, по капле выдавливая из себя раба. Они не учли, что верхушечный переворот уже не будет встречен гробовым молчанием, как в 1964 году. Путчисты пали жертвой собственной ограниченности, недальновидности, некомпетентности в оценке происходивших в стране перемен.

Их остановили простые люди, собравшиеся вокруг «Белого дома» и преградившие наступление новой диктатуры.

Их остановили военнослужащие, отказавшиеся выполнять приказы незаконной «новой власти».

Их остановили новые демократические лидеры, в критической ситуации продемонстрировавшие смелость, решительность и умение защитить и отстоять власть, данную им народом в соответствии с Конституцией.

Несмотря на участие в заговоре многих высших руководителей КГБ СССР, их не поддержало большинство сотрудников самого Комитета. Как мне рассказывали, основная масса работников центрального аппарата КГБ в эти дни либо просто сидела в своих кабинетах, не получая никаких указаний, либо без всякой цели ходила по улицам столицы. В то же время немногие из них открыто выразили тогда протест против антиконституционных действий ГКЧП и своего собственного руководства. Впрочем, этих немногих оказалось достаточно, чтобы сорвать штурм «Белого дома», чтобы уберечь Президента СССР от возможных посягательств на его жизнь — ведь в Форосе с Горбачевым оставались его телохранители, тоже сотрудники КГБ. На стороне законно избранной власти оставался КГБ РСФСР, что, однако, не относится к ряду областных управлений Российской Федерации.

Путч провалился. Я же волею судьбы оказался в организации, десятилетиями внушавшей людям страх. Настрой на реформирование КГБ у меня был решительный. Но в те дни всеобщего ликования по поводу победы сил демократии я не мог предвидеть и малой доли тех трудностей, которые стоят на моем пути.

Не знал я тогда, что мне будет отведено чуть больше трех месяцев, чтобы попытаться сделать КГБ безопасным для общества.

3. Начало

Почти во всех делах самое трудное — начало.

Жан Жак Руссо

В 3 часа дня 23 августа 1991 года, в пятницу, я вошел в новое серое здание КГБ на Лубянской площади. В приемной меня уже ожидали члены Коллегии КГБ СССР — заместители Крючкова, руководители основных управлений. Прошли в кабинет, бывший кабинет Крючкова, сели за длинный стол. «Вы, наверное, знаете, — сказал я им, — что час назад состоялось решение Президента СССР и Госсовета о моем назначении Председателем КГБ. Кто-нибудь против?» Молчание. «Тогда будем считать, что я приступил к своим обязанностям». Я попросил собравшихся не поддаваться панике, продолжать работать и вместе с тем провести служебное расследование относительно участия конкретных лиц и подразделений в событиях начала той недели, не устраивая при этом тотальной чистки. Ответственность должны понести только первые руководители, которые принимали непосредственное участие в подготовке и проведении путча.

Как выяснилось, комиссия по служебному расследованию приказом Шебаршина уже была создана.

Завершая совещание, я сообщил, что в самое ближайшее время встречусь с каждым членом Коллегии отдельно. Это было последнее заседание Коллегии КГБ СССР.

23–24 августа здание Комитета находилось чуть ли не на осадном положении. На Лубянской площади шел постоянный митинг вокруг памятника Дзержинскому, у входов в здания.

Из интервью корреспонденту ТАСС:

Вопрос: Много десятилетий перед зданием КГБ находился монумент Феликсу Дзержинскому, а после попытки государственного переворота его убрали. Но будет ли здесь установлен какой-нибудь новый символ?

Ответ: Честно говоря, жалею, что убрали памятник, и не потому, что с огромным уважением отношусь к Дзержинскому. Отнюдь нет. Уверен, что так же, как нельзя переписывать учебники истории, нельзя переписывать ее на площадях. Это не свидетельствует о высокой культуре. Памятник мог бы стоять здесь, напоминая о том, что переживал наш народ.

Звонит комендант: «Рвутся в здание! Готовятся к захвату!» Я особенно на это не реагировал: «Занимайтесь этим сами». Но на всякий случай связался со знакомыми ветеранами-афганцами, попросил помощь. Приезжали на площадь и Президент, и вице-президент России. Успокоили митингующих. Илья Заславский, один из лидеров движения «Демократическая Россия», сам предложил свои услуги, чтобы не допустить погромной вакханалии, просил звонить, если станет совсем плохо.

Через средства массовой информации 23–24 августа я обратился к москвичам с объяснением ситуации. «…Реакция не прошла. Виновные в организации государственного переворота понесут заслуженное наказание. Однако в последние дни народный гнев зачастую переносится с кучки безответственных авантюристов на весь личный состав КГБ. Это проявляется в пикетировании зданий, попытках их захвата, призывах к физической расправе.