Избавители звезд - [81]

Повисла тишина. Интересно, Кифа рассказала ему или он сам спросил? Или заметил её опустевшие ножны и сам обо всём догадался.

– Прости, – прошептал он.

И хотя это было лишь краткое слово, которое могло бы показаться бессмысленным, Зафира знала, что это не так. Только не от него – не от этого юноши, который вообще говорил редко. И каждое слово, произнесённое им, было ценнее тысячи слов, сказанных кем-то другим. Насир взял её за руку, и их пальцы переплелись, прежде чем он уронил её ладонь.

– Прости за всё, что я сделал. За всё, что никогда так и не сказал.

Она могла бы вспомнить, что сказала, если бы он не очутился так близко. Если бы они оба не пытались понять. Судорожно вздохнув, он запустил пальцы в её волосы, и девушка позволила ему притянуть её ближе, так близко, что их лица соприкоснулись. Она чувствовала кончики его пальцев – четыре на волосах, пятый у самой шеи.

Почему-то этот миг казался более личным, чем их встреча на Шарре. Нагие эмоции. Их сердца бились как одно целое.

– Я не могу…

Слова вырвались из его горла, а потом какая-то часть его отступила. Зафира отстранилась, поняв наконец почему. Она увидела это по тому, как он нахмурил брови, как двигались его челюсти. Дело было не в том, что он был слишком горд, чтобы сказать – нет. Говорить стоило ему всех его сил. Он полагал, что всем безразлично, что он хотел ска– зать.

– Я знаю, каково это, – тихо проговорила девушка.

У неё была Ясмин, и её подруга умела отстаивать своё мнение гораздо больше, чем слушать других. У неё был Дин, до того мига, как не полюбил её совсем иначе, чем она любила его. А ещё была Лана, которую она ошибочно считала слишком юной, не готовой к бремени ответственности.

Зафира увидела, как напряглись его плечи, и поняла, что ошиблась. Она бы никогда не сумела понять, как много он пережил. Лишь мельком она успела увидеть, как Насир призвал отца на Шарре. Султан едва давал сыну произнести хоть слово, и почти каждое высказывание было встречено жестокими насмешками.

– По-своему понимаю, – поправилась она. – Когда слова скапливаются на языке, но ты чувствуешь, словно они не стоят того, чтобы произносить их. Чувствуешь, что никто не хочет их услышать.

Такова была его истина – ложь, переплетённая с нитями, составлявшими его существо: его слова не были предназначены для того, чтобы быть произнесёнными. Всем было всё равно.

И когда Насир отвёл взгляд, она знала, что попала в цель.

– Я хочу… слышать, – проговорила она.

Принц поднял голову, и последние солнечные лучи отразились золотом в его глазах. Она желала слышать каждое его слово. Она будет слушать столько, сколько он сам ей позволит. Но он смотрел на неё так, словно она была ножом, касающимся и без того кровоточащей раны.

– Я не могу… не желаю этого, – выдохнул он. – Не желаю выбирать ни одну из них своей невестой.

– Так скажи ему, – твёрдо ответила Зафира, хоть и понимала, что это не так-то просто. – Сегодня же вечером, на этом пиру, скажи ему. Поступи так, как желает твоя душа.

Глава 46

Всю ночь Альтаир провёл в поисках улик, ломая голову над тем, зачем Льву могла понадобиться Айя, – всё тщетно. Ему даже не представилось возможности ещё раз поговорить с ней, потому что Лев держал её отдельно и под охраной. Мера предосторожности на случай, если его сын решит убить сафи. Это свидетельствовало о том, насколько мало Лев в действительности ему доверял, но Альтаир не возражал.

Он знал, что ему нужно.

Дверь открылась, пропуская Льва и нескольких ифритов. В центре комнаты один из ифритов развернул спальный мешок, большой и удобный, подходящий даже для султана. Другой установил столик с целительскими инструментами. Третий принёс поднос, пустой, совершенно чистый.

На этот поднос Лев и возложил сердце – багровое, пульсирующее.

Последнее сердце Сестёр Забвения, воплощение роковой ошибки Альтаира. Ибо он строил планы, плёл интриги, просчитывал вероятности, но даже не думал, что его самого могут похитить.

– Вы хорошо постарались, мои сородичи, – проговорил Лев, держа в руке Джаварат. В ответ на недоумённый взгляд генерала он сдержанно улыбнулся. – Ты готов, Альтаир?

– Эм… к чему?

– К вечной жизни, – просто ответил Лев. – Мы стоим у истоков новой Аравии.

Альтаир приоткрыл рот. Ужас подкрадывался к нему, мешая осознать, что должно было произойти. Ярость вскипела в его венах, и его пульс участился, когда он увидел, что под своими одеяниями Лев не носил нижнюю рубаху.

– А теперь, – Лев обратился к ближайшему ифриту, – приведи Айю.

«Целительница и сердце».

В тот миг Альтаир пожелал, чтобы его разум не работал так быстро. Иногда неведение было само по себе благословением.

«Чтобы утверждать иначе, мне бы потребовалось сердце…»

Лев был наполовину ифритом, наполовину сафи. Он был рождён без сердца, но его грудь могла вместить этот орган – там и в самом деле была дыра. Так почему бы не заполнить её предметом, который он желал больше всего на свете?

У Альтаира перехватило дыхание. С сердцем отец станет настолько же могущественным, как Сёстры Забвения. У его силы не будет пределов, и никто не сможет бросить ему вызов.

Лев опустил Джаварат.

В тот миг Альтаир ни о чём не думал. Он бросился вперёд – медленнее, чем должен был, но успел насладиться моментом триумфа, когда его руки сомкнулись на Джаварате. Лев стоял неподвижно, хотя ифриты подскочили.