Избавители звезд - [139]

Его рука чуть дрогнула, когда он провёл большим пальцем по её нижней губе.

– Если кто-то и может изменить саму ткань мира – это ты, прекрасная газель. Я сам видел.

Зафира чувствовала, он говорил далеко не только о Джаварате.

Насир отвёл её к другому постоялому двору, более роскошному, поскольку находился он в столице Сарасина. Кровь Зафиры казалась горячей, а сердце билось неистово, никак не желая стихать.

– Возьми меня с собой, – сказала она, когда Насир направился во двор.

Он помог её спешиться и выпустил её руку. И Зафира невольно подумала о том, каково было бы переплетать свои пальцы с его каждый раз, когда ей бы этого хотелось. Назвать его своим.

Но чудовища не становились царицами.

Внутри их встретило тепло и запах свежего манакиша. С горизонтальных балок свисали занавеси, а причудливая люстра с целой сотней зажжённых фитильков наполняла зал приглушённым золотистым светом. Толпа гостей держалась скромно, но завсегдатаи были роскошно одеты, несмотря на то, что происходило в Сарасине, и беседовали дружелюбно. Если не считать более тёмного цвета кожи, они были похожи на деменхурцев. Laa… почему-то они казались выносливее, словно жизнь в изменчивой тени Крепости Султана зака– лила их.

Зафира вздрогнула, когда к Насиру скользнула женщина с обнажённым животом. Её кожа была точно расплавленное золото, а красный наряд танцовщицы не оставлял простора для воображения.

– Sayyidi, – с придыханием проговорила женщина, схватив принца за руку.

Зафира нахмурилась, не обращая внимания на… что бы это ни было сейчас.

– Ты говоришь так, словно вот-вот умрёшь.

Насир напрягся, и женщина удивлённо кивнула, словно только сейчас заметила охотницу. Зафира не видела под тюрбаном, но знала, что уши принца горели, и на его лице отчётливо отразилось облегчение, когда из кухни вышел хозяин.

Принц откашлялся.

– У вас есть комнаты?

Хозяин кивнул, и Зафире совсем не понравилось, каким оценивающим взглядом он посмотрел на одежду Насира.

– Комнат почти не осталось, sayyidi, и…

Зазвенела горсть монет, брошенная на стол между ними, и голодный взгляд хозяина устремился на щедрую плату. У Зафиры перехватило дыхание. Удивительно, как много между ними было общего, притом что они вели такой разный образ жизни. Столько серебра, сколько он отсыпал в этот миг, она не видела ни разу!

– Замечательно, sayyidi, – проговорил хозяин, так старательно кивая, что охотница побоялась, не отвалится ли у него голова. Одну за одной он спрятал монеты в складках одежды и жестом указал им в один из коридоров: – Сюда, сюда!

Комната была такой же роскошной, как покои во дворце. Огромная кровать-платформа была застелена шёлковыми простынями и украшена подушками, расшитыми самоцветами. Здесь, за тончайшей занавесью, могли бы с лёгкостью разместиться трое. Сердце Зафиры дрогнуло – эта роскошь была предназначена не для одного человека.

Насир замер при виде ложа, потом быстро опустил сумку девушки на невысокий столик и направился к двери. Его взгляд потемнел. От страха губы Зафиры сжались в тонкую линию.

А потом дверь захлопнулась с тихим стуком.

«Какая же ты малодушная».

– Не понимаю, о чём ты, – пробормотала она.

«Трусиха».

Зафира стиснула зубы. Рывком вынув книгу из сумки, она бросила фолиант у горящего в очаге огня и тут же почувствовала жар пламени – как и Джаварат. Рыкнув, она подхватила артефакт и бросила на кровать.

Непереносимая мука захлестнула её, и эта боль не была её собственной. Небеса, эта штука что… дразнила её?!

«Почему ты не возьмёшь то, чего желаешь?»

Это был честный вопрос – просто вопрос, не побуждение к действию. Безобидное любопытство – совсем не то, с чем у Зафиры ассоциировался Джаварат.

– Как когда я убила халифа? Взяла правосудие в свои руки?

«Мы говорим о нём. О твоём принце».

Она проигнорировала эту фразу и вынула джамбию Насира из ножен. Лезвие сверкнуло в отблесках пламени, напоминая ей обо всём, что она совершила. А потом охотница вынула из-за сапога чёрный кинжал и поморщилась, подумав о реакции Альтаира, когда тот обнаружил пропажу.

Нужно отдать оба кинжала Насиру – пусть спрячет их.

«Ты убивала. Ты не была лишена правосудия».

– О, откуда вдруг такое твёрдое намерение помочь мне чувствовать себя лучше? – резко ответила она, но ярость куда-то испарилась. И куда делось подначивание Джаварата? Подначивание и злобные провокации? Она устало опустилась рядом с книгой. – Во всём, что случилось, – твоя вина.

Какой же она была дурой, что сочла, будто может отправиться в Крепость Султана сама.

Она зажмурилась, вспомнив о своей дерзости, о том, каким безумием было заставить Лану украсть кинжал и как глупо было пытаться ускользнуть.

Убить Льва и украсть сердце… это ведь не вернёт ей доверие zumra. Не вернёт осколок души, которого она лишилась, когда убила халифа. Laa, единственный путь – это просто идти до конца. Встретиться с друзьями лицом к лицу. Сохранить себя такой, какой она была когда-то.

«Мы знаем, что в этом – наша вина. Вот почему мы попытались искупить её».

Искупить… Зафира чуть не рассмеялась.

– Для этого нужна мать, – сухо ответила она.

Джаварат хмыкнул в ответ на её шутку, слишком опечаленный, чтобы добавить что-то ещё.