Избавь меня от жениха, сестрёнка - [55]
Сложно было сразу вникнуть во все нюансы, но в общих чертах теорию об астральных близнецах Лиза поняла. Вот только сложно было принять то, что из этой теории следовало. Астральные близнецы не могут находиться одновременно в одном мире. Возможен только обмен мирами.
В последнем сообщении Элизабет призналась:
Знаешь, я давно начала догадываться, что мы астральные близнецы, но не хотела в это верить. Надеялась, что мы все же сможем встретиться. Но чем больше сопоставляла факты, тем больше убеждалась, что это не так.
Да, грустненько. У Лизы сердце сжалось от тоски.
Знаешь, Лиз, какая единственная мысль меня успокаивает? Даже когда мы сегодня в полночь обменяемся мирами, наша связь не прервётся. Мы сможем продолжать ментально общаться.
Эта мысль действительно хоть немного разгоняла грусть.
Сестра продолжила откровения:
Я уже так привыкла общаться с тобой — не знаю, как смогла бы без этого жить. Ты единственный человек, который меня понимает с полуслова. Я знаю, что могу поделиться с тобой самым сокровенным…
После этого сообщения последовала пауза, но Лиза откуда-то знала, что сестра ощущает острую потребность, о чём-то рассказать.
Элизабет, что-то случилось?
Да.
Лиза чувствовала, что сестра близка к тому, чтобы открыть какую-то тайну, что-то очень важное. Так и вышло.
Это случилось не сегодня. Несколько месяцев назад. Я уже даже научилась не думать о нём. И вот опять…
О ком, Элиз? Давай всё по порядку. С самого начала.
Хорошо. Ты уже знаешь, что я получала домашнее образование. С пяти лет мне нанимали лучших учителей. Отец хотел, чтобы я преуспела во всевозможных дисциплинах. Я изучала историю и географию, точные науки и искусство. А в этом году отец решил, что я должна заняться ещё и ставшей модной в последнее время астрономией. Он рассудил, что курс мне должен прочитать один из самых уважаемых преподавателей, поэтому пригласил профессора Даррена из нашей столичной академии. Знал бы отец, какую совершает ошибку!
А что не так с этим Дарреном? Он оказался редким занудой?
О, если бы! Профессор преподавал свой предмет очень увлеченно. Дважды в неделю он давал мне частные уроки и всегда был бесподобно красноречив. А уж как он умён! Я слушала его с замиранием сердца — настолько интересным было повествование. Я искренне влюбилась в астрономию и не только в неё… как же горько я ошибалась!
А что не так с астрономией?
Да нет, астрономия — прекрасная наука. Я узнала столько неожиданного про звёзды и планеты. Видела бы ты, как самозабвенно я зубрила учебники, чтобы не разочаровать профессора и получить его одобрительную улыбку.
Вот на этом месте, на этой одобрительной улыбке, у Лизы закрались некоторые подозрения.
А этот твой Даррен, сколько ему?
Двадцать восемь.
Какие нынче молодые пошли профессора.
В академии он единственный получил профессорское звание в таком молодом возрасте.
Похвально. А как он выглядит? Скучный очкарик?
Он не носит очков. И, вообще, возмутительно хорош собой. Он так красив, что это просто неприлично для профессора!
Что и следовало доказать. Лиза ощущала, как сквозь безликие строчки сообщений сестры проступают её горячие возмущённые чувства.
Элиз, между вами что-то было?
Сестра ответила не сразу. Но Лиза не торопила, давая ей собраться с мыслями.
Сначала я объясняла то, что происходит между нами, родством душ. Мне казалось, мы понимаем друг друга с полуслова. Мы обсуждали не только вопросы астрономии. Постепенно наши беседы стали касаться и других тем, самых разных. Он говорил, что восхищён остротой моего ума. Признавался, что ещё не встречал ни одной леди, кто бы проникся астрономией, так же самозабвенно, как я. Называл меня утончённой и возвышенной. А я, наивная, внимала его словам с распахнутой душой. Я тоже восхищалась им, считала образцом мужчины.
Выходит, ты была в него влюблена?
Да, был момент, когда мне показалось, что моё чувство восхищения им как педагогом переросло во влюблённость. Однажды он решил провести для меня занятие в обсерватории, чтобы я смогла посмотреть на ночные светила в настоящий телескоп. Мы были там одни. Я так смертельно волновалась, у меня туманилось в голове. Я стояла возле окуляра телескопа и толком даже ничего не видела, потому что, каждый раз, когда он приближался ко мне, чтобы настроить какой-нибудь параметр прибора, у меня перехватывало дыхание. Мне казалось, что там, в обсерватории, может случиться мой первый в жизни поцелуй. И он действительно чуть было не случился… Наши губы были так близко… В общем, не важно. Мне не хватило духу. Я сбежала. И, как позже выяснилось, правильно сделала.
Лиза разволновалась за сестру.
Что ж такого выяснилось?
Несколькими днями позже я узнала, что у профессора есть тайная любовь. Со мной он, видимо, просто потешался.
Вот негодяй! Как он посмел кружить тебе голову, если встречается с другой?! Да и, вообще, какой он педагог, если позволяет вольности с ученицей?!
И хоть особых вольностей он и не позволил — поцелуй по непонятным причинам так и не состоялся, но даже его скользкие комплименты в адрес Элизабет уже возмутительны! Лизу переполняло негодование.
