Изабелла Прекрасная - [19]

— За совершенно безумные траты, которые они себе позволяли. Когда Эдуард вернулся из походов в Шотландию, у него было время изучить реестровые книги и понять, как обстоят дела здесь. Он запретил им видеться, но, казалось, их невозможно было разлучить, если они будут жить в одной стране. Молодой Эдуард умолял меня вмешаться и упросить отца оставить Гавестона, как он написал мне: «Умоляю вас, умаслите его как-нибудь». Я пыталась что-нибудь сделать, но вскоре они вдвоем ворвались в парк епископа Честерского, а позднее упросили славного воина Хьюго ле Деспенсера, ведущего свои войска к границе, отпустить их, поскольку им очень хотелось поучаствовать в турнире. После всего король был непреклонен. Но даже когда Гавестон был вынужден сесть на корабль в Дувре, он устроил из своего отъезда целое представление, и половина музыкантов и слуг Эдуарда была послана вместе с ним, чтобы сопровождать его в пути. Но Эдуард еще больше разозлил отца, попросив его отдать Гавестону Гиень. Полагаю, он просто обезумел…

— Мне кажется, он никогда не обращает внимания на чувства других. И что сделал мой свекор?

— Пришел в полное бешенство, припадками ярости славятся все Плантагенеты, хотя я думаю, что его сын тебе такого продемонстрировать не сможет. Возможно, и к лучшему, что эту семейную черту он не унаследовал.

— Лучше бы унаследовал. Я бы даже не возражала, если бы он избил меня — только бы это сочеталось с силой и страстностью! — воскликнула Изабелла, закрыв глаза и сжав кулачки. — Вы не представляете, как унизительно, когда муж абсолютно равнодушен — лишь добр и мил.

— В этом есть свои преимущества, — сухо заметила Маргарита… — Говорят, мой супруг с такой яростью набросился на твоего, что выдрал клок его надушенных волос! — Она подошла к племяннице и с неподдельной нежностью поцеловала расстроенную девушку. — Успокойся, Изабелла, дорогая. Ланкастер и Уорик, да и все остальные наверняка своего добьются, а как только Гавестон уедет, жизнь во дворце станет совсем другой.

— Ну да… Эдуард будет все время угрюмым и печальным, — невесело заметила Изабелла.

— И у тебя будет время и возможность заставить его полюбить тебя больше, чем он любит тебя сейчас. Сделай так, чтобы ты стала необходима ему. Ведь ты понимаешь, что им кто-то постоянно должен руководить.

— Все равно его мысли будут с Гавестоном. Ведь Гавестон дает ему все, что ему нужно.

— Ну, ну, соберись! Есть одно, что Гавестон не может дать ему. Если ты родишь Эдуарду сына…

Изабелла, стоя у самой двери, резко обернулась, как рассерженная кошка.

— И это говорите вы! Вы — представительница рода Капетингов! — воскликнула она. — Действительно эта проклятая страна заставила вас забыть о своей гордости. Неужели вы думаете, что, после того, как я перестала быть такой идиоткой и узнала обо всем, я допущу его в свою спальню?!

— Но ни один мужчина не потерпит такого.

— Вот именно. Ни один мужчина! — с горечью согласилась Изабелла.

Маргарита при вспышке ее гнева подавила улыбку.

— Я не думаю, что ты принадлежишь к породе женщин, из которых получаются монахини, с их обетом воздержания. Ведь тебе будет ужасно одиноко и тоскливо в огромном пустом ложе? А ночи в одиночестве кажутся такими длинными.

Изабелле не понравился ее покровительственный тон. В своей ущемленной гордости она мысленно обратилась к Роберту ле Мессаджеру, вспомнив, как безрассудно он схватил ее за плечи. Он всегда будет рядом. Эдуард назначил его ей в услужение, так же, как в свое время в его услужение был назначен Гавестон. В этом была какая-то справедливость.

— Я не говорила, что мое ложе будет пустовать, — сказала она и с удовлетворением заметила тревогу, мелькнувшую в красивых глазах тетушки.

ГЛАВА 6

У Изабеллы к тому же возник еще один повод для недовольства, и она пожаловалась своему родственнику Ланкастеру на финансовые затруднения, о которых ей доложил управитель дворцом. Несмотря на обещания Эдуарда относительно того, что «его обожаемая супруга будет иметь все, что только пожелает», слегка смущенный герцог признался, что казна слишком истощена, чтобы обеспечить ее всем тем, что приличествует ее положению и происхождению.

Даже та часть приданого ее тетушки, которую ей передали родители, куда-то исчезла, и было ясно, что потратила ее не Маргарита.

— У самого короля тоже большие затруднения с деньгами, — признался казначей сэр Вальтер Рейнольдс, когда Ланкастер его позвал в покои вдовствующей королевы на семейный совет.

— Это из-за того, что он и его приятели тратят деньги, которые должны по праву принадлежать мне, на всякие глупости, вроде драгоценной сбруи для лошадей или украшения сцены для представлений, — сказала Изабелла, которая с удовольствием сама бы участвовала во всех этих легкомысленных развлечениях, если бы не ее уязвленная гордость.

— Ну и частично из-за значительных трат на войны, которые вел его отец, — стараясь быть справедливым, напомнил Рейнольдс.

— Какова бы ни была причина, моя дорогая Изабелла, но то, что вы испытываете неудобства и нужду, будет обязательно обсуждаться в Парламенте, когда его заседание наконец состоится, — пообещал ей ее дядюшка Ланкастер.