Из зоны в зону - [2]

Шрифт
Интервал


Погуляв до обеда и купив билет на самолет, вернулся в комнату.

Сестра представила брата мужу, и они поехали в Кузьминский парк. Сев на берегу пруда, Марат достал пиво.

— Пить первое время не буду, даже пиво, — сказал Коля.

Марат с Олей рассказали легенду о Кузьминском пруде. По преданию, выкопали его крепостные перед приездом в Москву Екатерины II. Но Екатерина Кузьминский парк так и не посетила. Еще Коля узнал, что в пруду утонули вместе с лошадьми сын графа и его любимый кучер. Граф в их честь у входа на ипподром поставил памятники: сын и кучер ведут под уздцы коней. Проходя мимо недействующего ипподрома, видел эти скульптуры, обитые досками.

До вечера гуляли в Кузьминском парке, и он, как челнок, сновал между Маратом и Олей, стараясь наладить их семейную жизнь. Марат сказал:

— Олины родители хотят, чтоб мы развелись, и Оля вышла замуж за другого Он живет в Волгограде и любит ее с детства.

На другой день поехал в аэропорт. Железнодорожный билет у него пропал. На билеты, купленные администрацией колонии, кассир ставит штамп: билеты возврату не подлежат.

Коля в аэропорту Внуково! За свою жизнь не был ни на одном аэродроме и не видел вблизи даже маленького самолета.

В салоне его место возле окна. Душу, переполняет радость свободы и восторг первого полета. Скорей бы взлет!

ТУ-134 медленно выруливает и включаются турбины. Лайнер гудит и трясется, а у него сердце вырывается из груди: скоро самолет оторвется от земли, и он окажется в другом, неизведанном мире. Он, как ребенок, делает открытия: первое утро свободы, первый взлет…

Лайнер взмыл в воздух! Он смотрит в иллюминатор на удаляющуюся землю.

Самолет на предельной скорости, но ему кажется: они летят медленно.

Волгоград! Лицо обдало горячим воздухом.

На автобусе добирается до железнодорожного вокзала и садится в электропоезд.

Не проехав и половину пути, спрашивает соседа:

— До Шпалопропитки далеко?

Но вот и мост через Волго-Донской канал!

Сходит на своей станции и спешит к сестре, думая: если встретит знакомых, ему обрадуются и будут жать руку.

Навстречу соседка. И хотя он в очках, соседка его узнала. Поздоровались, а на ее лице нет восторга. Она говорит ободряющие слова, но видно — спешит. Разве можно в нашей стране удивить человека тюрьмой, тем более освобождением? Соседка за свою жизнь привыкла: кто-то освобождается, кто-то снова попадает в тюрьму. Она чуть ли не в галоп сорвалась с места и растворилась в жарком воздухе.

Соседка охладила кипевшую радостью душу. Медленно вошел в подъезд и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла мать. Поздоровались. Мать, хоть и рада, но сильного восторга не проявляет — ждала со дня на день. Вот если б неожиданно!

Пришли с работы сестра с мужем, поздравляют, и сестра, улыбаясь, идет готовить ужин.

Мать работала в домоуправлении дворником и получила комнату в семейном общежитии. А сестре с мужем, когда соседи вселились в новую квартиру. ЖКО отдал освободившуюся комнату.

Рассказал: был в гостях у Ольги Сомовой.

— Пошли к Сомовым, — сказала после ужина мать.

У родственников шла гулянка. Двоюродный брат матери встал, и произнес тост в честь племянника.

Все выпили, за исключением Коли и матери.

— Ты что не пьешь?

— Первое время не буду.

Родственники обиделись.

Ночевать мать пошла в общежитие, а он остался у сестры. Хотелось первую ночь переночевать в знакомой квартире.

Утром ушел в общежитие. Мать жила с дочерью. Сестра училась в институте, у нее был жених, и она собиралась замуж.

В шестнадцатиметровке стоял новый диван, шифоньер, кровать, стол и журнальный полированный столик. Хотели купить холодильник, но его без знакомств достать невозможно.

Спать лег на диван, мать на кровать, а сестра постелила себе на полу.

Утром поехал в областную больницу, и ему подобрали стеклянный глаз-протез, а вечером пошел к каналу — погулять.

Около продовольственного магазина кучковались ханыги, и он скользнул по ним взглядом. Невдалеке стоял чернявый симпатичный парень в серых брюках и розовой рубашке с закатанными, по локоть рукавами. Посмотрев пристально, встретился взглядом. Чернявый улыбнулся, подошел и протянул пятерню в наколках.

— С какой зоны откинулся?

— Не отсюда.

— Сколько оттянул?

— Пять.

— По какой?

— Сто сорок шестой.

— Так что мы торчим? — зыркнув по прохожим, сказал чернявый. — Катим. Тебя как зовут?

— Коля.

— Меня Кавказ. Я три месяца как откинулся. А ты уже сколько?

— Восьмой день.

— Ха, так ты еще не погулял! Щас устроим сабантуй. За нашу свободу. В кармане что есть?

— Рубль.

— И у меня не больше. Но гульнуть надо. Я последний срок три оттянул, а всего восемь.

Кавказу меньше тридцати. Он говорил, поблескивая золотой коронкой.

— Так, здесь остановимся.

Они стали на углу дома.

— Надо насшибать рубля три. Купим пару противотанковых для начала. И на канал.

Коля засмотрелся на девушек, и Кавказ сказал:

— Хорэ глазеть. Мне как захочется, я партюху[1] двину, и в норме. Щас главное — вмазать.

Просить деньги не хотелось, но сказать Кавказу не решился.

Мимо проходил здоровый парень.

— Охо, привет! — окликнул Кавказ. — Вмазать хочешь?

— Хочу.

По парню видно: не шустрый и в зоне не бывал. Но для отмазки такой здоровяк и нужен.


Еще от автора Леонид Андреевич Габышев
Одлян, или Воздух свободы

У Габышева есть два дара - рассказчика и правды, один от природы, другой от человека.Его повествование - о зоне. Воздухом зоны вы начинаете дышать с первой страницы и с первых глав, посвященных еще вольному детству героя. Здесь все - зона, от рождения. Дед - крестьянин, отец - начальник милиции, внук - зек. Центр и сердце повести - колония для несовершеннолетних Одлян. Одлян - имя это станет нарицательным, я уверен. Это детские годы крестьянского внука, обретающего свободу в зоне, постигающего ее смысл, о котором слишком многие из нас, проживших на воле, и догадки не имеют.Важно и то, что время не удалено от нас, мы его еще хорошо помним.


Одлян, или Воздух свободы: Сочинения

«Одлян, или Воздух свободы» — роман о судьбе подростка, отбывающего наказание в воспитательно-трудовых колониях и там, в зоне, постигающего смысл свободы. Время действия — конец 60-х — начало 70-х годов. Книга эта — жестокое и страшное повествование, реквием по загубленной жизни. Роман был опубликован за рубежом, во Франции попал в число бестселлеров.Роман «Из зоны в зону» продолжает тему «Одляна…».Жорка Блаженный из одноименного дневника-исповеди предстает великомучеником социальной несправедливости: пройдя через психиатрическую больницу, он становится добычей развращенных девиц.


Жорка Блаженный

Жорка Блаженный из одноименного дневника-исповеди предстает великомучеником социальной несправедливости: пройдя через психиатрическую больницу, он становится добычей развращенных девиц.


Рекомендуем почитать
Чёрный аист

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.