Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды - [15]

Ты, Прометей, самый лучший на свете ваятель —

Не доверяй в важном деле чужим словесам!

214

А почему Человек беззащитней коровы?

Нет у него быстрых ног и клыков, и когтей,

Не согревают его меховые покровы,

Панциря нет! Разве можно так жить, Прометей?»

«Ты от созданий моих возжелал слишком много!

Разве, Гефест, недостаточно им красоты?

Созданный мной человек – лишь подобие бога,

Станут защитой ему острый ум и персты.

215

Что-то ещё от великих богов ему надо,

Только никак не пойму, ювелир, в чём вопрос!»

«Люди твои, Прометей – беззащитное стадо,

Нет ничего у бедняг, кроме длинных волос!

Ты научи их охоте и прочим уменьям:

Как им построить дома, города, корабли!

Взоры людей обрати к деревам и каменьям,

Чтоб научились добыче сокровищ земли…»

216

«Мысль хороша, но не склонны они к вразумленью.

Как, Огневластец, привить им способность к труду?

Люди с рожденья охвачены страстью и ленью,

Главное в их головах – как добыть им еду!»

«Есть у меня, Прометей, неплохая идея —

К творчеству тягу вдохну я в сиянье огня.

И человек, даже искрой единой владея,

Будет стремиться стать мастером лучше меня!»

217

Крепко задумался тут Человека создатель:

«Юный мой друг, только я не владею огнём!»

«В пламенных искрах – мой дар! – отозвался кователь. —

«Звёздочки» эти летают и ночью, и днём!»

Вдруг Прометей предложил прогуляться Гефесту:

«Я покажу, как из глины мы лепим «детей!»

И, продолжая беседу, пришли оба к месту,

Где создавал homo sapiens Эпиметей.

218

«Люди твои, Прометей, словно боги, красивы,

Но без земного огня их тела холодны,

Гнутся от слабости станы, как нежные ивы,

Тонкие кости сквозь белую кожу видны.

Я приглашаю тебя, друг, во чрево вулкана,

Чтоб ты увидел работу мою без прикрас,

Знаю я способы для укрепления стана,

Не отводи от работы моей острых глаз!»

219

Принял титан справедливый творца приглашенье

И с любопытством ходил по его мастерской,

Видел, где друг находил для себя утешенье,

С пламенем бог обретал свой душевный покой.

Юный кузнец показал Прометею смекалку,

Выковав быстро для рубки деревьев топор,

И совершил на глазах у титана закалку,

В ловкой работе являя горячий задор…

220

…Вознаграждён был подарком титан горделивый,

Юркнул из кузницы быстро, как ловкий хорёк,

Понял впервые за годы, какой он счастливый —

Нёс из вулкана для слабых людей огонёк…

Пандора

221

Часто Зевес наблюдал за людьми Прометея:

«Вижу в созданиях нежность и блеск красоты!

Значит, была ненапрасной когда-то затея,

Стало нескучно на землю смотреть с высоты!

Всё хорошо в них, возможно, но их созидатель

Мне не по нраву за гордость и силу ума!

Надо его осадить!» – думал молний метатель.

Мысль о насмешке примчалась нежданно сама…

222

Царь посмотрел на балкон несравненной Киприды,

Высветил Гелий всю прелесть Ареса жены.

«А не создать ли девицу с красой титаниды,

Есть у меня златорукие боги-сыны!

Не превзойдут япетиды богов олимпийских,

Ни Прометей горделивый, ни мощный Атлант!

От обиталищ Горгон до пустынь аравийских

Им не найти равнозначный Гефесту талант!»

223

Вызван был юный кузнец из Сицилии к трону,

Зевс объяснил, что желает тирана душа:

«Крупным алмазом украсишь Олимпа корону,

Если работа твоя будет, сын, хороша…»

«Но для него нет в короне свободного места!

Заново, может, тебе изготовить венец?»

«Я умиляюсь наивности сына Гефеста!

Слушай моё повеленье, умелый кузнец!»

224

Изобретатель великий застыл в ожиданье,

Сжал в предвкушенье грядущей работы персты.

«Нужно Олимпу, кователь, живое созданье,

Верх совершенства богинь и предел красоты!

Выбери самую лучшую белую глину,

Чтобы прелестница стала царицы светлей!

Северней Альп ты найдёшь для раскопа долину,

Где каолин будет свежего снега белей!»

225

Вмиг засверкали глаза у Гефеста сапфиром —

Важное дело доверил могучий Кронид!

И завладела идея отца ювелиром:

«Будет девица прекраснее всех титанид!»

Были недолгими в край неизведанный сборы —

Быстрой работы над девой желал Властелин!

Вскоре Гермес перебросил творца через горы,

В дивной долине кователь нашёл каолин.

226

Стал размышлять он, держа руки в глиняном тесте:

«Кто из богинь всех красивей? Не знает никто!

Мать хороша, Афродита прекрасна без лести,

А для иных всех любезней богиня Кето…

Будет похожа девица лицом на Киприду,

Всё остальное «возьму» от различных богинь!

Светлой улыбкой созданье напомнит Ириду,

Глаз глубину пусть наполнит небесная синь…»

227

В глиняном коме он вылепил нос и ланиты,

Скулы и дивные очи, за ними – уста…

Сам удивился кузнец – это лик Афродиты —

Непревзойдённой была у неё красота!

Дальше – изящные уши, красивая шея,

И Артемиды великой божественный стан…

Миру являлась девица, во всём хорошея,

Словно весною на склоне Олимпа тюльпан!

228

Добрый Зевсид не спешил сдать заказ властелину —

Тщательность в каждом движенье была здесь важна!

Живость души он вдыхал с упоением в глину,

И отзывалась теплом на дыханье она.

Он осторожно поставил созданье на ноги,

Видел, как Гелий коснулся девицы лучом.

«Будут довольны твореньем великие боги!» —

Кто-то сказал, появясь за могучим плечом.

229

«А, это ты, быстроногий гонец пантеона?

Словно почувствовал славной работы венец!»

«Дева твоя получилась прекрасней бутона,

Но обучать её многому надо, кузнец!

Вас во дворец приказал привести Повелитель,