Из жизни Олимпийских богов. Зевсиды - [13]

Дочерь Урана, как Гея-Земля, родовита,

Хоть и явилась из пены белее снегов!»

183

«Что бы хотела иметь ты, мой пламень сердечный?

Только скажи – я отправлюсь в ближайший вулкан!»

«Всё, что ты сделал богиням, мой мастер кузнечный,

То, что не видел никто на просторах Балкан!»

«Трудно мне спорить с тобою, и нужно ли, право!

Вскоре получишь подарки на зависть другим!»

Спор ювелир прекратил, рассудив очень здраво:

«Вижу наклонность супруги к вещам дорогим!»

184

В кузнице муж опустился на дифрос устало,

Взгляд отрешённый направил на свет очага:

«Сделал подарков для милой Киприды немало,

Из-за капризов жены я – не муж, а слуга…

Ну, а с другой стороны, красота – это сила,

Что заставляет мужчину взлетать до небес!

Только любовь может статься не слаще кизила,

Если посмотрит жена на таких, как Арес!»

185

Долго смотрел ювелир на огонь негасимый:

«Что изготовить для милой? Тяжёлый вопрос!

Золото, знаю, металл для супруги любимый,

Может быть, сделать ей гребень для дивных волос?»

Эта идея понравилась юному мужу,

Мысль о новинке застряла в его голове,

Не выходил трое суток кователь наружу —

Соревновался с собою кузнец в мастерстве!

186

Гребень сиял, как морская волна с переливом,

Предусмотрел ювелир в нём волос подогрев,

Вспыхнула скромная гордость в творце молчаливом —

Прежде не видел похожего гребня у дев!

Вскоре услышали боги весёлое пенье —

Это кузнец возвращался к любимой жене.

Мужа встречала Киприда в благом настроенье:

«Что, интересно, сегодня подаришь ты мне?

187

Я без тебя так скучала, кузнец мой любимый,

Что согласилась идти на божественный пир!

Вижу, кователь, не дремлет твой дар негасимый,

Дивным подарком порадовать смог, ювелир!

Но на пиру у отца твоего, Громовержца,

Я увидала браслеты на женских ногах,

Вспыхнула зависть, супруг мой, и ёкнуло сердце,

Сделай их мне, но с камнями, как в дивных серьгах!»

188

«Будут, супруга, тебе из рубинов браслеты,

Знаю, они не испортят твою красоту!

Станут сверкать на ногах, как на свадьбе ракеты,

И разрывать ярким блеском ночей темноту!»

Дюжину дней бог потратил на эту работу,

Только была на капризы Киприда сильна,

Вновь Огневластец направился к жаркому гроту:

«Ах, до чего ж неуёмна в заказах жена!

189

Как надоели пиры, громкий смех, возлиянья

И разговоры любимой жены ни о чём!

Боги и музы танцуют, а я – «изваянье»,

Лишь на Ареса смотрю исподлобья сычом.

Надо на Этну направить усталые ноги,

Чтоб от пиров отдыхала в работе душа…

Здесь слишком часто являются в кузницу боги,

Перед глазами моими порой мельтеша!»

190

«Я отбываю на остров далёкий, супруга —

Здесь отвлекают богини меня без конца!

И вдохновенье в работе даётся мне туго…» —

Слушала молча Киприда слова кузнеца.

Вышел из женских покоев Гефест огорчённый,

Не прикоснувшись устами к любимой жене.

Сразу подумала та: «Муж, трудом увлечённый,

Радость нашёл не в супруге, а в жарком огне!

191

Не понимает он смысла в пирах и в веселье,

И не танцует красавец, как брат Аполлон,

Сам же дарил мне браслеты, колье, ожерелье,

Но красоту украшений не жалует он…

Муж на пирах у Зевеса невесел и скромен —

Не прикоснулся рукою ни разу к жене.

Мысленно он не выходит из каменоломен,

Словно там сердце надёжно скрывает в броне.

192

Не послужил ли Зевес для супруга примером?

Также, любовниц имеет и бог Посейдон…

Предпочитает супруг мой бродить по пещерам,

Будто скрывает от взоров возлюбленных он.

Чем привлекает Гефеста далёкая Этна,

Если киклопы куют ныне молнии в ней?

Ах, обмануть попытался кователь? Но тщетно!

Месть за потерю любви будет страсти сильней!»

193

От подозрений, закравшихся в душу Киприды,

Перед глазами возникло немало картин:

«Вот под водой соблазняют его нереиды,

Вот в раскалённой пещере мой муж не один…

Это Зевес мне подсунул в супруги Гефеста,

Чтоб угодить «ненаглядной» царице своей!

Я перед ними рассыпалась «пылью асбеста» —

Замуж тогда захотелось мне выйти скорей!

194

Сын Громовержца был очень внимательным богом,

И угождал мне во всём он на первых порах,

Это явленье тогда говорило о многом,

Нравилось мне быть с Гефестом на шумных пирах…

Необъяснимое что-то случилось с супругом —

Он перестал потакать всем капризам моим,

В гости со мною не ходит к болтливым подругам,

Думает вечно о ком-то, как волк, нелюдим».

195

Вспомнила Пеннорождённая бога Ареса:

«Очень приятен в общенье со мной весельчак,

С ним никогда и пустыня не будет без леса,

И без огня не останется общий очаг!»

Сказано – сделано, вновь в настроенье Киприда!

Лестью смутила Ареса она на пиру,

Взором поймала его, как малька пеламида,

И оказался тот в ложе её поутру…

196

Эос открыла для солнца златые ворота,

Старт колеснице чудесной был Гелием дан,

Негой закончилась в ложе Киприды охота,

Что и увидел с небес светоносный титан…

Вышел Гефест из вулкана на брег каменистый:

«Выполнен мною заказ неуёмной жены!

Вымотал жар нестерпимый и воздух сернистый,

Мысли мои отчего-то, как тучи мрачны…»

197

Сел на огромный валун ювелир измождённый,

Взгляд устремил на восток, наблюдая рассвет,

Обе ступни опустил он в залив охлаждённый,

Но оказался неспешно лучами согрет.

«Гелиос важное что-то сказать мне намерен —

Бликом своим указал на вершину горы!

Я, как в себе, в колеснице титана уверен,

Вижу, что кони его, как и прежде, быстры!»