Из жизни кукол - [107]

Во время судебного процесса вашего брата спросили, раскаивается ли он в содеянном. Он ответил, что в его случае имел место эффект домино, эффект снежного кома: все началось с того, что его отец бил его, а прологом к нездоровой сексуальности послужило общение с дядей.

В риторике есть такое понятие — “аргумент скользкого спуска”, от английского “slippery slope”, и рассуждения вашего брата весьма напоминают его. Злодеяние объясняется тем, что ему предшествовал ряд других событий, и если бы не они, ничего плохого бы не случилось. Иными словами, ваш брат считает, что стал педофилом потому, что его избивал отец.

На экране Альберт отрезал кусок от поданного ему тела, украшенного овощами и фруктами. Потом Джорджина выстрелила ему в голову.

Последнюю реплику фильма Кевин произнес вслух, синхронно с Хелен Миррен, с ненавистью глядевшей на мертвого мужа.

— Каннибал!

Закончу там же, где начал, и вернусь к йойо, которое украл у вас ваш брат.

Мне кажется очевидным, что он считал себя законным обладателем игрушки, но я не могу понять, почему он так считал; вероятно, дело в том, что вы о ней не все рассказали.

Я знаю только, что в детстве вы получили йойо от отца и очень привязаны к этой игрушке, но за ней ведь наверняка стоит более длинная история?

Если у вас есть время и желание, я с удовольствием с вами как-нибудь встречусь.

Всего доброго,

Луве

Кевин выключил кино, откинулся на спинку дивана и задумался о письме Луве. Откуда Луве знает про йойо? Когда они разговаривали, Кевин упомянул об игрушке лишь вскользь.

Они оба подверглись сексуальным посягательствам одного и того же человека, своего дяди, но йойо от оца, который в детстве тоже подвергся насилию, получил только один из них. Отец побоями вымещал свое отчаяние на старшем брате Кевина, но с годами научился усмирять своих демонов более конструктивным способом.

Игрушку получило избалованное дитя, которое отец пальцем не трогал.

Кевин встал с дивана и пошел варить кофе. Слушая фырканье кофеварки, он думал о том, как он сам справляется со своими демонами.

Похоже, не так конструктивно.

Он подослал в Фисксетру двух парней, Александера Сёдерберга и Фадхи Абдулрашида, поручив им проследить, чтобы дядю до конца его жизни кормили через зонд.

Кевин даже не знал, кто исполнил заказ и сколько их было. Знал только, что дело сделано чисто и обошлось ему в триста тысяч.

Прочие Повелители кукол сидели по тюрьмам в ожидании судебных процессов, и любые контакты были им запрещены.

Сидели все. Но грязь с имени его отца — мертвого, невиновного — была смыта.

Если тебе станет одиноко, разбуди меня Королевский сад, май 2013 года

Шла первая весна их новой жизни — всего несколько недель до белых ночей, над головой потолок из розовых цветов. Сакуры зацвели в день, когда просьбу отца о предоставлении убежища удовлетворили, в конце апреля.

Сейчас май. Отец везет ее в кресле-каталке вдоль аллеи, к воде.

И улыбается, как когда она была маленькой.

Они — семья, Джон и Мерси Абиона, и каждый из них родился во время своего пути.

За последние месяцы Мерси пересказала отцу все о том, как переставала быть человеком, унижала себя, а может, и других тоже. И он плакал, сидя в больнице у ее кровати. Время от времени отец напоминал ей, что в том, чтобы упасть, нет ничего постыдного; лежать и не пытаться встать — вот настоящий стыд.

Этот образ показался Мерси немного смешным. В реальности она не стояла и не лежала, она беспомощно сидела в кресле-каталке, которое уже начинало ощущаться как часть тела. Мерси трудно было поверить врачам, когда те говорили, что уже через полгода она сможет вставать.

Нам помогут, мы справимся.

Отец замедлил шаги и указал на причал с яхтами. Мачты торчали, как флагштоки.

— Water… Вода?

Он хорошо выговорил, и Мерси кивнула.

— Да. “Вода”.

— Лодка? — Папа сделал еще одну попытку.

Мерси улыбнулась.

— Да. Или “кораблик”.

Отец поставил кресло у скамейки и сел рядом с Мерси.

Улыбнулся, как когда она была маленькой.

На трех разных корабликах они доберутся до Рунмарё. Первый, до Ваксхольма, отходит через двадцать минут. Отец достал термос с кофе и два бутерброда.

Нова говорила, что в шхерах красиво и безобразно.

До скорого. Береги своего папу.

Я пока посплю, но если тебе станет одиноко, разбуди меня.

Там пятьдесят тысяч островов. По одному на каждое человеческое чувство.

Люди, которые добры друг к другу Как в кино, июнь 2013 года

В июне солнце вернулось на Тантобергет, как вернулись обитатели садового хозяйства. Старики в желтых резиновых перчатках и семьи с маленькими детьми, жители Сёдермальма, высшая прослойка среднего класса, они расхаживали по липкой грязи в брендовых кроссовках.

На маленьком участке высилась целая гора заплесневелых досок. Себастьян помог ему обновить веранду и эркер. Осталось только покрасить.

Перекрасить дом вместо того, чтобы его сжечь, подумал Кевин и посмотрел на яхтенную стоянку. Почти все морские, кроме старой папиной лодочки. Она так и стояла под чехлом, как напоминание о прежней жизни. Прежней жизни Кевина. Такой же ущербной, как лодка на суше.

В доме было включено радио. Диктор сообщал о взрыве заминированной машины; погибло около пятидесяти человек.