Из жизни императрицы Цыси, 1835–1908 - [41]

Во время подготовки заключительного протокола, принесшего Китаю новый позор и колоссальные финансовые убытки, Цыси была озабочена лишь одним — не пострадать самой. Неудивительно, что «так называемые переговоры о мире вылились в переговоры о наказании „виновницы бедствий“ Цыси. Как только державами выдвигались другие требования, цинское правительство принимало их целиком, без всяких возражений». И вскоре императрица получила от насытившихся держав документ о своем помиловании.

Дальнейшие события с законной иронией, хотя и кратко, освещаются в записках Юй Жунлин:

«В 1901 году князь Цин и сановник Ли Хунчжан заключили с объединенной армией договор, и царствующие особы вернулись на свой драгоценный трон. Прежде обласканный князь Дуань был отправлен на вечное поселение, а его сына, недавно объявленного императорским наследником, разжаловали в простолюдины.

Свое возвращение Цыси ознаменовала указами о реформах: упразднением восьмичленных сочинений[28] и преобразованием Палаты внешних сношений в министерство иностранных дел. Мало того, она даровала некоторую свободу Гуансюю — например, поставила ему трон по правую руку от своего, чтобы император тоже мог присутствовать при решении государственных вопросов. Но Гуансюй знал цену таким реверансам и совершенно не раскрывал рта».

Кроме Гуансюя против восстания ихэтуаней с самого начала выступали и некоторые другие правители Китая: генералы Не Шичэн и Юань Шикай, генерал-губернаторы Лю Куньи, Чжан Чжидун, Ли Хунчжан, сановники Сюй Цзинчэн и Юань Чан. Но для политики Цыси и ее окружения очень характерно, что часть этих сановников (Сюй Цзинчэн, Юань Чан и другие) тоже была казнена правительством — еще тогда, когда оно выступало в поддержку ихэтуаней.

Перед бегством из Пекина Цыси вновь удлинила список своих жертв: она велела нескольким евнухам надежно спрятать ее драгоценности, а затем приказала утопить этих евнухов, чтобы они не могли обворовать ее или проболтаться. Когда вдовствующая императрица покидала Сиань, какой-то человек бросился к ее паланкину; стража решила, что он покушается на жизнь Цыси, и отрубила ему голову. А это оказался просто юродивый.

Поведение Цыси в то время отразил известный китайский прозаик начала XX века Ли Баоцзя в своем обличительном романе «События 1900 года». Особенно ценно, что этот роман был написан по свежим следам событий, еще при жизни вдовствующей императрицы. Примечательно также, что с наибольшей неприязнью Ли Баоцзя отнесся не к ихэтуаням, не к их противникам (иностранцам и отдельным китайским сановникам), а к маньчжурской верхушке, которая подло использовала ихэтуаней для своих целей. Вот что говорят весьма объективные в данном случае критики: «Писатель исключительно глубоко проник в междоусобную борьбу правителей, нарисовав князя Дуаня, Ган Ни, Чжао Шуцяо, Юй Сяня, Юань Шидуня и других чиновников, губящих государство. Кроме того, он с помощью сравнительно осторожных, завуалированных приемов разоблачил императрицу Цыси, которая поддержала ихэтуаней, а затем уничтожила их».

Всесильную государыню прозаик, конечно, не мог обличать так резко, как названных выше сановников, — во-первых, потому, что он не был революционером, а во-вторых, потому, что он писал в подцензурной газете. И все же нельзя согласиться с теми китайскими авторами, которые утверждали, будто Ли Баоцзя «прославляет Цыси».

«Мятежный князь открыто убил высоких сановников, но священные монархи не знали об этом» — так заканчивает писатель главу, изображающую казнь Сюй Цзинчэна и Юань Чана. Достаточно сопоставить выделенные мною слова, чтобы усомниться в искренности автора. Или возьмем эпизод из предыдущей главы, где Цыси в самый разгар осады посольств (2 июля 1900 года) отправляет в подарок иностранным дипломатам несколько корзин с арбузами, заверяя, будто старается подавить мятеж. Интересно, что эта нелепая история произошла в действительности: «Штурм посольств то продолжался, то прекращался; то вдруг тайно приказывалось „повсюду на месте казнить иностранцев без различия пола и возраста“... то в течение нескольких дней в посольства посылались подарки в виде арбузов, вина, овощей, фруктов, льда, риса, муки и т. п.».

Получив эти дары, и реальные иностранцы, и герои Ли Баоцзя были крайне поражены, так как помимо ихэтуаней их осаждали и правительственные войска. Но тут у писателя (именно у него, а не в жизни) обнаруживаются «два понимающих человека», которые объясняют, что сама императрица, наверное, ничего не знает о бедствиях иностранцев. Разве не похожа эта краткая отговорка, завершающая подробное описание недалекого монаршего лицемерия, на обход цензуры?

Далее Ли Баоцзя обличает Цыси еще глубже устами приближенных Гуансюя и иностранных офицеров. Группа иностранцев приходит на островок Интай, куда до бегства монархов из Пекина был заточен император, и завязывает разговор с двумя оставшимися здесь евнухами. Все они жалеют о том, что у Гуансюя ничего не вышло с реформами, считают это основной причиной восстания ихэтуаней и последовавшей за ним иностранной агрессии. Иначе говоря, главную вину за трагедию 1900 года Ли Баоцзя возлагает на Цыси, устроившую в 1898 году реакционный переворот. Это поразительно смелый отрывок, перекликающийся с авторским предисловием к роману, где Ли Баоцзя сравнивает содержащие «Событий 1900 года» и эпизод разграбления Янчжоу из знаменитой пьесы Кун Шанжэня «Веер с цветами персика». Необходимо пояснить, что резню в городе Янчжоу устроили в конце XVII века маньчжуры. Об этом существует специальная публицистическая книга Ван Сючу «Десять дней в Янчжоу», которая, как и пьеса Кун Шанжэня, неоднократно запрещалась под страхом смертной казни.