Из записных книжек 1925-1937 гг. - [12]
Из-за головотяпства не выпустили календарей, и люди забыли, какое число. Продолжалось это месяц.
Торжество в восточном вкусе.
Июньский-Июльский.
Ледовитов.
Папахин.
Закусий-Камчатский.
Нерасторгуев.
Парижанский-Пружанский.
Младокошкин.
Командировочных.
Ослабленный страхом инженер. Личные его отношения с громкоголосым делопроизводителем.
Клубышев.
Кастраки. Плохачев.
Путаясь в соплях, вошел мальчик.
Каучуконосов.
Есть звезды, незаслуженно известные, вроде Большой Медведицы.
Поправки и отмежевки.
Мы летим в пушечном ядре. Ничего общего со звездами, с холодом сфер.
Выигрыш в 50.000 р. пал на гражданина нашего города Ивана Самойловича Федоренко (Виноградная, 17, кв. 5). Выигравший пожелал остаться неизвестным.
Хотели выменять граммофон без трубы в деревне, но мужики не взяли. Им нужен был с трубой, с идиотским железным тюльпаном.
За что же меня лишать всего! Ведь я в детстве хотел быть вагоновожатым! Ах, зачем я пошел по линии частного капитала!
Два-три человека могут изменить тихий город. Дать ему новые песни, шутки, обычаи.
«Я умру на пороге счастья, как раз за день до того, когда будут раздавать конфеты».
Главная аорта города.
«Стальные ли ребра?» «Двенадцать ли стульев?» «Растратчики» ли?»
Средиземский.
Собака так предана, что просто не веришь в то, что человек заслуживает такой любви.
Межрабпомфильм[23].
Система работы «под ручку». Работник приезжает на службу в 10 часов, а доходит до своего кабинета только в 4.
В огромной статье (800 строк) человек беспрерывно утверждал: «Товарищ такой-то отличается главным образом лаконичностью своего письма».
Всегда есть такой человек, который изо всех сил хочет высказаться последним.
Почему он на ней женился, не понимаю. Она так некрасива, что на улице оборачиваются.
Вот и он обернулся. Думает, что за черт! Подошел ближе, ан уже было поздно.
Ему важно только найти формулу, чтоб удобней было жить, лучше себя чувствовать. Ваша комната больше моей, но кажется меньше.
В защиту пешехода. Пешеходов надо любить. Журнал «Пешеход».
Переезжали два учреждения – одно на место другого. Одно выбралось со всеми вещами, а другое отказалось выехать. И оба уже не могли работать.
Крылечки. Видно, что люди собрались долго и тихо жить. Полковничий городок.
Побасенков.
Чтец-декларатор.
Романс:
«Иоанн Грозный отмежевывается от своего сына» (Третьяковка).
Оказался сыном святого.
Еще ни один пешеход не задавил автомобиля, тем не менее недовольны почему-то автомобилисты.
Неваляшки, прыгалки, куклы-моргалки. Зайцы с писком.
Свежий пароходный ветер. Пароходная комната.
Вы, владеющий тайной стиха!
Смешную фразу надо лелеять, холить, ласково поглаживая по подлежащему.
Нашествие старых анекдотов.
Стойкое облысение.
Клуб «Домосед».
«Пешеходы что делают! Так под машинами и сигают».
Хвост, как сабля, выгнутый и твердый.
Появился новый страшный враг – луговой мотылек.
Пер-Лашезов.
«Для моего сердца».
НАМИ, ЦАГИ.
«Как бурлит жизнь? Почему не описывается, как бурлит жизнь?»
Советский чтец-декламатор.
Орда взбунтовавшихся чиновников.
Левиафьян[24].
«Она полна противоречий» (романс).
Обрывает воздушные шары. «Любит – не любит».
Странный русский язык на проекте Корбюзье[25]. «Президюм». «Выход свиты». «Зала на 200 человеков»
Велосипедно-атлетическое общество.
По линии наименьшего сопротивления все обстоит благополучно.
В фантастических романах главное это было радио. При нем ожидалось счастье человечества. Вот радио есть, а счастья нет.
Я странствую по этой лестнице, я скитаюсь по ней.
Торжественное обещание. Я сын трудового народа, клянусь и обещаю… и самой жизни своей…
Утреннюю зарядку я уже отобразил в художественной литературе.
В годовщину свадьбы буду выставлять на балконе огненные цифры.
– Я, товарищи, рабочий от станка…
– И тут не фабриканты сидят.
Если бы Эдисон вел бы такие разговоры, не видать бы миру ни граммофона, ни телефона[26].
«Требуется здоровый молодой человек, умеющий ездить на велосипеде. Плата по соглашению». Как хорошо быть молодым, здоровым уметь ездить на велосипеде и получать плату по соглашению!
Входит, уходит, смеется, застреливается.
Два брата-ренегата. Рене Гад и Андре Гад.
Был у меня знакомый, далеко не лорд. Есть у меня знакомая дама, не Вера Засулич. Художник, не Рубенс[27].
– Вы марксист?
– Нет.
– Кто же вы такой?
– Я эклектик.
Стали писать – «эклектик». Остановили. «Не отрезывайте человеку путей к отступлению».
Приступили снова.
– А по-вашему, эклектизм – это хорошо?
– Да уж что хорошего.
Записали: «Эклектик, но к эклектизму относится отрицательно.
Счастливец, бредущий по краю планеты в погоне за счастьем, которого солнечная система не может предложить. Безумец, беспрерывно лопочущий и размахивающий руками.
Ваше твердое маленькое сердце. Плоское и твердое как галечный камень.
Ария Хозе из оперы Бизе[28].
Чудесное превращение двух служащих в капитана и матроса. Буйный ветер нас гонит и мучит. Есть, капитан.
«Молю о скромности и тайне» (романс).
В первые минуты бываешь ошеломлен бездарностью и фальшью всего – и актеров и текста. И так на самом лучшем спектакле.
В основе сатирических новелл виртуозных мастеров слова Ильи Ильфа и Евгения Петрова «1001 день, или Новая Шахерезада» лежат подлинные события 1920-х годов, ужасающие абсурдом общественных отношений, засильем бюрократии, неустроенностью быта.В эту книгу вошли также остроумные и блистательные повести «Светлая личность», «Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска», водевили, сценарии, титры к фильму «Праздник Святого Йоргена». Особенный интерес представляют публикуемые в книге «Записные книжки» И.Ильфа и воспоминания о нем Е.Петрова.
Бешеный успех, который обрушился на Ильфа и Петрова после выхода «Двенадцати стульев», побудил соавторов «воскресить» своего героя, сына турецко-подданного Остапа Бендера.Блистательная дилогия, если верить самим авторам, — «не выдумка. Выдумать можно было бы и посмешнее». Это энциклопедия советского нэпа, энциклопедия быта первого поколения «шариковых».
Осенью 1935-го Ильф и Петров были командированы в Соединенные Штаты как корреспонденты газеты «Правда». Трудно сказать, чем именно руководствовалось высшее начальство, посылая сатириков в самую гущу капитализма. Скорее всего, от них ждали злобной, уничтожающей сатиры на «страну кока-колы», но получилась умная, справедливая, доброжелательная книга…
Роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» был напечатан впервые в 1927 году и с тех пор стал одной из самых популярных и читаемых книг на советском и постсоветском пространстве. Растасканный на пословицы и поговорки, многократно экранизированный, он остается остроактуальным и, может быть, даже еще более злободневным в наше время, хотя следует признать, что Великий Комбинатор, сын турецко-подданного, выглядит сущим ребенком рядом с современными малосимпатичными своими последователями.
«Обязательно записывайте, – часто говорил Ильф своему соавтору, – все проходит, все забывается. Я понимаю – записывать не хочется. Хочется глазеть, а не записывать. Но тогда нужно заставить себя».Факты, события, мельчайшие детали, а главное, портреты странных, чудаковатых, нелепых и недалеких соотечественников – все это, взятое из записных книжек и вроде бы написанное для себя, сложилось в красочный образ «края непуганых идиотов», где развернутся события «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка», края, где «Кавказский хребет создан после Лермонтова и по его указаниям», а «некультурный человек» видит во сне «бактерию в виде большой собаки», края, из которого так и не вырвутся ни «великий комбинатор», ни его создатели.
Вы читали романы «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»? Любой человек скажет: «Конечно, читал!» Мы скажем: «Конечно, не читали!» Потому что в изданиях советских времен романы представлены в том виде, в каком их «разрешили» редакторы и советская цензура. В новом коллекционном издании бессмертные произведения Ильи Ильфа и Евгения Петрова о «великом комбинаторе» Остапе Бендере воспроизведены в авторской редакции, восстановленной Александрой Ильиничной Ильф. В тексты романов возвращены фрагменты, опубликованные в их первых изданиях, а также включен ряд материалов из рукописного и машинописного вариантов произведений. Благодаря великолепным фотоработам Ильи Ильфа и других уникальных фотохудожников книга перенесет вас в атмосферу старой России и старой Москвы, в те времена, когда разворачиваются события романов, в 20—30-е годы прошлого столетия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.