Из третьего мира – в первый. История Сингапура (1965–2000) - [257]

Британские правители Гонконга управляли им в соответствии со старыми имперскими традициями: надменно, оставаясь несколько в стороне, снисходительно относясь к местным жителям, в том числе и ко мне, ибо я был китайцем. Прежние губернаторы Гонконга назначались из числа служащих британской колониальной администрации. Этот порядок изменился после 1971 года, когда на должность губернатора был назначен Мюррей Маклехос, работавший в британском Министерстве иностранных дел, которое являлось куда более солидным учреждением. Перед назначением на должность он решил посетить Сингапур. Гонконг страдал от разъедавшей его коррупции, и он хотел посмотреть, каким образом нам удавалось держать ее под контролем. Он также хотел познакомиться с нашими достижениями в сфере образования, его особенно интересовал наш Политехнический институт, ибо в Гонконге подобного учебного заведения не было – на техническое образование там практически не тратили средств. Он также проявлял заинтересованность в изучении нашей программы обеспечения жильем, желая улучшить ситуацию с жильем в Гонконге до того, как она станет критической.

В целом во время правления англичан администрация в Гонконге была честной, за исключением примерно десятилетнего периода, предшествовавшего назначению Маклехоса на должность губернатора. В тот период коррупция в городе приобрела такой размах, что ему пришлось принять строгие меры, основанные на сингапурских законах и практике борьбы с коррупцией. Естественно, что правила игры в колонии создавали преимущества для британских деловых кругов. Британские банки («Гонконг энд Шанхай бэнк» и «Чартэрэд бэнк») являлись уполномоченными эмитентами ценных бумаг. Британские торговые компании находились в привилегированном положении, но к концу британского правления эти привилегии сошли на нет и многие из этих компаний были куплены китайцами Гонконга.

Перед тем как в 1987 году следующий губернатор Гонконга Дэвид Вильсон приступил к исполнению своих обязанностей, он также посетил Сингапур, чтобы посмотреть, как население, состоявшее в большинстве из этнических китайцев, сумело самоорганизоваться и решало стоявшие перед ним проблемы. Он был дипломатом, специалистом по Китаю. Вильсон хотел познакомиться с сингапурским опытом обретения независимости. Я объяснил ему, что мы находились в иных обстоятельствах. Сингапур являлся частью Малайзии, получил независимость неожиданно, не стремясь к этому, и вынужден был взять свою судьбу в свои руки. Специальный административный район Сянган (САР) должен был стать частью Китая. Любой руководитель, который встал бы во главе Гонконга, должен был понимать политику Китая, научиться находить общий язык с его лидерами, одновременно защищая интересы Гонконга; он не обладал бы полной свободой действий.

До 1992 года политика Великобритании в отношении Гонконга заключалась в том, чтобы консультироваться и согласовывать с Китаем любые предполагаемые изменения в политике до того, как обнародовать их. Эта политика была призвана обеспечить плавный переход Гонконга под юрисдикцию Китая – англичане называли это «прямым поездом». Другими словами, в момент «переезда» из британского Гонконга 30 июня 1997 года в Гонконг китайский 1 июля 1997 года не должно было происходить смены «локомотива» или «вагонов». После шокирующих событий на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года британское правительство решило, что ему следовало принять меры, выходившие за рамки соглашений с Китаем, зафиксированных в Совместной декларации 1984 года. Англичане хотели, чтобы их совесть была чиста относительно того, что они сделали все, что было в их силах, чтобы сохранить образ жителей Гонконга после возвращения города под юрисдикцию Китая.

Через шесть недель после событий на площади Тяньаньмэнь мы предложили предоставить 25 тысячам семей жителей Гонконга право на получение вида на жительство в Сингапуре, при этом от них не требовалось переселяться в Сингапур до тех пор, пока у них в этом не было нужды. Эти виды на жительство были бы действительны на протяжении пяти лет, после чего их можно было продлить еще на пять лет. В тогдашней неопределенной ситуации это позволило бы предотвратить отток талантливых людей из Гонконга. У посольства Сингапура в Гонконге выстроились огромные очереди желающих получить анкеты, что чуть не привело к беспорядкам. Встретившись в январе 1990 года в Гонконге с губернатором Вильсоном, я заверил его, что, предложив предоставить вид на жительство жителям города, мы ни в коей мере не намеревались нанести ущерб Гонконгу. Мы готовы были предоставить Гонконгу кредиты и поделиться опытом, если в этом была нужда, и наоборот. Таким образом, и они, и мы могли бы извлечь выгоду, используя капиталы, опыт и навыки друг друга. Мы просто не ожидали такой реакции жителей Гонконга в ответ на наше предложение. Многие из обратившихся за видом на жительство людей не получили его, ибо у них не было необходимого образования или квалификации. На протяжении года мы выдали 50 тысяч видов на жительство – вдвое больше, чем первоначально предполагалось. К 1997 году только 8500 жителей Гонконга переехало в Сингапур. Гонконг вскоре отошел от шока, вызванного событиями на площади Тяньаньмэнь, и дела в городе шли неплохо. Люди в Гонконге хорошо зарабатывали – лучше, чем они зарабатывали бы в Сингапуре или в любой другой стране. В самом деле, многие из тех, кто эмигрировал в Канаду, Австралию и Новую Зеландию, позднее вернулись, зачастую оставляя свои семьи, чтобы работать в Гонконге.